Николай Зарецкий. Путь от корнета до художника — Блог Исторического музея

Николай Зарецкий. Путь от корнета до художника

Среди русских художников XIX – начала XX столетия, мастеров изображений военного костюма эпохи 1812 года, таких, как Л.И. Киль, Л.А. Белоусов, А.О. Орловский, С.П. Шифляр, Вы не встретите имени Николая Васильевича Зарецкого (1876−1959). И это упущение историков и искусствоведов легко объяснимо: на родине имя художника-эмигранта Н.В. Зарецкого долгие годы было предано забвению. Однако, если полистать страницы периодической печати за ноябрь 1901 г., можно найти упоминание о корнете Иркутского драгунского полка Николае Зарецком, авторе эскиз­ного проекта памятника, сооруженного на месте переправы Великой армии через реку Березину в ноябре 1812 г.

С фотографий того времени на нас смотрит молоденький офицер ничем не примечательной внешности, небольшого роста, некрепкого телосложения, с открытым лицом и добрыми глазами.

Николай Васильевич Зарецкий у памятника на месте переправы Великой армии через реку Березину Фото 14 ноября 1901 г.
Николай Васильевич Зарецкий
у памятника на месте переправы Великой армии
через реку Березину
Фото 14 ноября 1901 г.

Он еще не знает, что через три года ему предстоит принять непростое решение, коренным образом изменившее всю его дальнейшую жизнь.

А пока эстандарт-юнкер Николай Зарецкий после окончания Тверского кавалерийского юнкерского училища в начале декабря 1898 г. прибыл в Минскую губернию − к месту квартирования 50-го Иркутского драгун­ского полка (пос. Новоборисов).

Умного, образованного офицера, легко справлявшегося со своими обязанностями, вскоре перевели в корнеты и назначили исполняющим обязанности старшего адъютанта по строевой части на должность офицера Генерального штаба. Бывший сослуживец по полку фон Дрейер вспоми­нал позднее: «Глядя на Зарецкого, трудно было себе представить во всей его внешности, что это гусар, каковым гусар должен быть: рубака, кутила, «лошадник», бретер, любитель женщин. Импонировал Зарецкий не своим мало воинственным видом, но природным добро­душием, скромностью, спокойствием, вкрадчивым голосом и самоуве­ренностью в своих суждениях, особенно если это касалось искусства».

Тихий и застенчивый Зарецкий преображался, едва разговор заходил об искусстве. В свободное от служебных обязанностей время он предавался любимому занятию − рисованию. Книг по искусству под рукой не было, поэтому художник учился на журналах, выписываемых из Петербурга, и очень скоро в местных кругах обрел известность талантливого рисо­вальщика.

Портрет генерал-майора Алексея Петровича Мелиссино. 1903 г. Бумага, графитный карандаш, акварель, гуашь Публикуется впервые
Портрет генерал-майора Алексея Петровича
Мелиссино. 1903 г.
Бумага, графитный карандаш, акварель, гуашь
Публикуется впервые

Первой творческой работой начинающего художника был проект памятника на месте переправы французской армии через р. Березину, установленного в ноябре 1901 г. по инициативе местного помещика и коллекционера Ивана Хрисанфовича Колодеева.

Первый эскиз памятника. 30 октября 1901 г. Бумага, акварель
Первый эскиз памятника. 30 октября 1901 г.
Бумага, акварель

Как вспоминал художник, у Колодеева он перезнакомился со многими офицерами из Общества ревнителей военных знаний, с графиней Л.А. Ростопчиной, с историком К.А. Военским, с дипломатом Ю.С. Карцовым. Близкое знакомство с этими людьми предопределило будущий интерес Зарецкого к истории русского военного костюма эпохи 1812 года. Колодеев до самой своей смерти принимал живое участие в судьбе начинающего художника, поддерживая того, главным образом, материально.

Однообразная армейская жизнь («манеж, офицерские собрания, кутежи») скоро наскучила молодому поручику, и он стал подумывать об отставке. На решение оставить военную службу и серьезно заняться рисованием повлияли и местные польские художники З.А. Лен­ский (1864–1927) и Г.В. фон Вейссенгоф (1859–1922). Оставить службу, не имея других средств к жизни, Зарецкий не мог, поэтому стал просить командование о переводе в Штаб московского военного округа. За него ходатайствовал командир 1-й Отдельной кавалерийской бригады генерал П.К. Ренненкампф, поощрявший художественные занятия своего офицера.

Офицер-гусар саксонской армии в 1812 году Копия с гравюры Вольфа и Югеля 1815 г. Около 1911 г. Бумага, акварель Публикуется впервые
Офицер-гусар саксонской армии в 1812 году
Копия с гравюры Вольфа и Югеля 1815 г. Около
1911 г.
Бумага, акварель
Публикуется впервые

В Москве художника привлекали Союз русских художников и московская школа живописи. Но хлопоты о переводе в Москву не увенчались успехом.

Тогда Зарецкий «продал все свое добро, верховую кобылу с жеребенком» и отправился в петербургскую Академию художеств.

Он был принят в рисовальную школу Общества поощрения художеств – сначала к профессору ИАХ Я.Ф. Ционглинскому, затем к профессору Д.Н. Кардовскому. «Под влиянием и руководством этих профессоров развился и окреп талант Зарецкого, и он скоро приобрел известность в петер­бургских художественных кругах».

Зарецкого приглашают участвовать в выставках, устраиваемых ежегодно художественными обществами Москвы и Санкт-Петербурга. Он вступает в «Новое общество художников» и «Союз молодежи».

Средств, по-прежнему, не хватает – единственным источником дохода остается процент с продажи его работ на аукционах. И в 1907 г. титулярного советника Н.В. Зарецкого по личной просьбе зачисляют на должность младшего художника технического комитета в Главное интендантское управление. Работа в техническом отделе, отнимавшая много времени, не приносит художнику морального удовлетворения, и в 1911 г. он уходит в отставку. Окончательное решение − оставить службу − было принято в связи с особой востребованностью в период подготовки к празднованию столетней годовщины Отечественной войны 1812 г. Именно в этот период ярко проявился талант Зарецкого как рисовальщика формы русских полков 1812 г.

В 1911 г. по заказу Общины Святой Евгении Зарецкий исполнил 12 акварельных рисунков с изображениями форм генералов, рядовых (лейб-гвардии Конного, Драгунского, Гусарского, Преображенского, Егерского, Казачьего полков) и ратников (Санкт-Петербургского, Московского, Тверского, Нижегородского ополчений), составивших альбом «Русская армия в 1812 году».  Подарочный вариант этой книги в бархатном переплете, с золотым тиснением и оригинальными рисунками был преподнесен императору Николаю II 24 декабря 1912 г. председательницей Комитета Е.Ф. Джунковской.

В том же году Община Святой Евгении выпустила серию открыток «Русская армия в 1812 г.» с репродукциями рисунков Н.В. Зарецкого.

Бомбардир Гвардейской пешей артиллерии (летняя форма). Фейерверк полевой артиллерии (зимняя форма). 1911 г. Хромолитография
Бомбардир Гвардейской пешей артиллерии (летняя
форма). Фейерверк полевой артиллерии (зимняя
форма). 1911 г.
Хромолитография

Отзывы в печати на новую работу Зарецкого были самыми лестными. В них, в частности, отмечалось, что

«талантливый художник не только вновь показал свое замечательное мастерство в графике и колорите, свой вкус к эпохе, но и столь редкое среди художников любовное и серьезное изучение эпохи».

В юбилейном 1912 г. в Киеве вышла книга Г.С. Габаева «Роспись русским полкам 1812 г.», являющаяся, по мнению современных историков, и на сегодняшний день одним из главных научно-справочных изданий по истории российской армии в 1812 г. Книга полностью проиллюстрирована рисунками Н.В. Зарецкого, как его собственными, так и рисунками, выполненными по оригиналам Л. Киля, А. Орловского, К. Верне (46 иллюстраций). В процессе работы над художественным оформлением «Росписи» Н.В. Зарецкий обращался к классическому труду А.В. Висковатова, изучал подлинные образцы обмундирования, хранившиеся в Интендантском и Артиллерийском музеях, консультировался у художника С.П. Яремича, историка В.Х. Казина.

Работа художника была по достоинству оценена современниками – военными историками Г.С. Габаевым, Н.С. Наркевичем и др. Вот лишь некоторые отзывы о работе Зарецкого: «он хорошо понимает эпоху и легко схватывает мотивы» (Н.С. Наркевич). В.Х. Казин отмечал интерес, с которым художник отнесся к выполнению рисунков, «не только со стороны художественной, но и по отношению достижения наивозможно полной исторической достоверности и типичности». Габаев, объясняя свой выбор художника книги в пользу Н.В. Зарецкого, находил труд А.В. Висковатова не полным, не дающим полного представления о русской армии 1812 г. По его мнению, рисунки из трудов Висковатова «лишены движения и совершенно не отражают эпоху, в одной манере трактуя и Петровскую и Александровскую Русь. Прекрасные акварели Киля и соперничавшие с ними акварели Шифляра, <…> каждые в своей манере, ярко воплотили типы и мундиры Русской армии, но… не 1812 г., а следующего периода 1815–1820 гг., когда облик Русских воинов значительно преобразился после ряда изменений их мундира. Десятки и сотни акварелей и гравюр Мартине, Верне, Дебюкюра, Марле, Опица и других иностранных художников, усердно пытавшихся изобразить соратников Спасителя Европы, также запоздали, относясь не к 1812 г., а к 1814–1818 гг.».

В юбилейный год в Санкт-Петербурге с большим успехом прошла Восьмая выставка НОХ, заведование которой было поручено члену общества Н.В. Зарецкому. На выставке впервые была показана вся сюита «Русская армия в 1812 году», состоящая из 12 акварельных рисунков Н. Зарецкого.

Художник принял участие в международной выставке «В память освободительной войны 1813–1815 гг.», состоявшейся в г. Бреславле в 1913 г.

H.Götz. Зал русской армии на выставке в г.Бреславль. 1913 г.
H.Götz.
Зал русской армии на выставке в г.Бреславль. 1913 г.

Помимо экспонатов из Академии художеств, Оружейной палаты, Исторического музея, Музея 1812 года, Артиллерийского Исторического музея, на выставку были отобраны восемь работ Зарецкого из серии «Русская армия в 1812 году». Популяризацией своего творчества художник в немалой степени был обязан покровительству Г.С. Габаева, входившего в состав комиссии по устройству Русского отдела Бреславльской выставки. После закрытия выставки работы Зарецкого некоторое время хранились в Артиллерийском Историческом музее. Затем, по ходатайству председателя Особого комитета по устройству в Москве Музея 1812 г. В.Г. Глазова, в конце января 1915 г. восемь акварелей Н.В. Зарецкого были переданы в Музей 1812 года.

До недавнего времени о местонахождении этих работ Н. Зарецкого не было известно ничего. Обнаружены они были весной 2009 г. в фонде рисунка отдела ИЗО ГИМ.

Уланы 1812-1813 гг. 1911 г.<br /> Бумага, гуашь, белила<br /> Публикуется впервые
Уланы 1812-1813 гг. 1911 г.
Бумага, гуашь, белила
Публикуется впервые

Судьба их оказалась счастливой: после реорганизации Музея 1812 года в 1919 г. они были переданы на хранение в Военно-Исторический музей, откуда в 1926 г. поступили в ГИМ.

На больших планшетах (80х60 см) наклеены раскрашенные тушью и акварелью рисунки в виде фигур военных в рост (от генералов до рядовых) и таблиц с полковыми различиями в 1812–1814 гг. Точная детализация в изображении униформы и полное совпадение цветовой гаммы позволяют утверждать, что Н.В. Зарецкий исторически достоверно изобразил формы полков русской армии 1812 года.

Генералы. 1911 г. Бумага, гуашь, белила Публикуется впервые
Генералы. 1911 г. Бумага, гуашь, белила. Публикуется впервые

Начавшаяся первая мировая война и мобилизация прервали на несколько лет активную творческую деятель­ность художника. Его направляют в армию генерала Деникина, позже – в армию генерала Врангеля. В ноябре 1920 г. Зарецкий покинул родину, выехав на военном судне из Крыма в Константинополь. Всю жизнь мечтавший о жизни в Париже, художник, ненадолго задержавшись в Вене и Праге, волею судеб оказался в начале 1922 г. в Берлине.

В 1931 г. художник переехал в Чехословакию, где наиболее ярко проявились его организаторские и художественные способности. В пражском Национальном музее Зарецкий организует две выставки «Русское общество эпохи Пушкина» и «Рисунки русских писателей», ставшие целым событием в культурной жизни эмиграции; создает кружок «Опавшие листья» имени В.И. Розанова; пишет статьи о русских худож­никах, иллюстрирует книги, участвует в театральных постановках в качестве декоратора; много делает для возвращения культурных ценностей владельцам, находясь на посту директора Русского культурно-истори­ческого музея (1941–1945).

Только в конце жизни уже больной, пожилой художник смог осуществить давнюю мечту − переехать во Францию (с 1950). Последние годы жизни он провел в Русском старческом доме под Парижем, где продолжал плодотворно трудиться. В библиотечном зале г. Кормея были показаны две выставки Н.В. Зарецкого, составленные из предметов его коллекции: «Женщина в веках» и «Русский воин в литературе, живописи и музыке», широко освещавшиеся в парижской прессе.

Умер русский художник Зарецкий после продолжительной и тяжелой болезни 18 августа 1959 г. в Русском Доме Земгора, похоронен на местном кладбище Yvelines.

Его работы и личный архив оказались «рассыпанными» по частным собраниям, музеям, библиотекам и архивам России, Европы, Америки. Всю жизнь Николай Васильевич Зарецкий посвятил творчеству и никогда не сожалел о выбранном пути. Свидетельством тому являются строки из его письма к А.Н. Бенуа:

«Я понял, что без искусства нет жизни, и сделал этот решительный шаг. Много было житейских трудностей, так как военнообязанный я не мог всецело отдаться работе искусством, и теперь, когда жизнь уже прожита, я не раскаиваюсь в своем поступке, так как эта жизнь дала мне много радостей, чего я был бы лишен, оставаясь на службе в полку».