Одна из самых интересных древних московских традиций – это Шествие на осляти в Вербное Воскресенье или в день Входа Господня в Иерусалим. Это библейское событие случилось за неделю до Пасхи, оно подробно описано в Евангелии и проиллюстрировано на иконах, посвященных празднику. В церкви Входа Господня в Иерусалим в Покровском соборе находятся два таких образа, отличающихся иконографией.
Икона в местном ряду иконостаса написана в сложившейся к XVIII веку традиции. На белой ослице сидит Иисус Христос. Фигура слегка развернута к сопровождающим его ученикам – ведь только Он один пока знает, что это самый последний перед грядущими событиями момент их единения и прощания, что всем им предстоит пройти через предательство и смерть. Действо происходит у врат Иерусалима, под пальмой; горожане у ворот встречают Его как царя: под ноги ослу отроки кидают белую (сияющую) рубаху – символ чистоты – и пальмовые ветви – символ славы. На Западе этот день называют Пальмовым Воскресеньем. Интересно, что слово «паломники» тоже связано именно с этим днем – люди, ездившие поклониться Гробу Господню, обязательно привозили из Святой Земли ветку «паломы», то есть пальмы.
Напротив иконостаса, на стене, находится еще одна икона «Вход Господень в Иерусалим». Это более древний образ, написанный в Москве в XVI веке. Иконографически он, на первый взгляд, как будто, сходен с иконой из местного ряда, однако существенно отличается, если «прочитать» его как исторический источник. На сером ослике сидит Иисус Христос. Возможно, в то время еще не пришли к согласию, какого цвета должен быть ослик, и была ли это белая ослица или молодой ослик – еще не установили. Спаситель здесь тоже взглядом прощается со следующими за ним учениками, в воротах города его встречают радостные горожане.
У ворот растет пальма. Иконописец запечатлел трогательный момент: на пальме сидят дети. Ведь им всегда интересны все происходящие события, но взрослые так обычно не считают, и дети вынуждены изыскивать свои пути, чтобы поучаствовать или хотя бы посмотреть. Возможно, не только любопытство движет детьми: по распоряжению взрослых они срезают пальмовые ветви, которыми будут устилать путь Христу.
Под ноги ослу отроки кидают красную рубаху: горожане встречают Царя, а красный – это царский цвет. Но вместо пальмовых ветвей под ногами у осла наши традиционные ветки вербы. Автор изобразил реалии Древней Руси: пальма в средних широтах не растет и привезти ее было сложно, а первое зацветающее дерево – верба. Вот почему это воскресенье это в нашей стране стало не Пальмовым, а Вербным.
Традицию отмечать Вербное Воскресенье «Шествием на осляти» перенес в Москву из Великого Новгорода митрополит Макарий. В этот день стал совершаться большой крестный ход. В XVI веке он начинался от Успенского собора Кремля, выходил из Фроловских (ныне Спасских) ворот, и, через Лобное место, шел к Покровскому собору, где в церкви Входа Господня в Иерусалим устраивали молебен.
Оставившие записки иностранцы – Э. Дженкинсон, А. Олеарий, П. Аллепский, А. Мейерберг и др., – находясь под впечатлением от такого грандиозного события, довольно подробно описывали его в своих воспоминаниях. На Красной площади, которая тогда называлась Торг, собирался нарядно разодетый народ всех слоев и сословий, все были с украшенными веточками распустившейся вербы – цветка, символизирующего начало новой жизни.
Сам крестный ход должен был являть собою евангельское событие. Достать в Москве в те времена ослика было сложно, поэтому приводили маленькую лошадку татарской породы и наряжали, чтобы придать сходство с ослом: надевали белую попону, привязывали длинные уши наподобие ослиных и прикрепляли соответствующий хвост. К действу ее готовили заранее: пару дней почти не кормили, чтобы не было конфуза во время события. На «осла», садился митрополит (после 1589 г. патриарх), вел «осла» под уздцы царь.
Впереди процессии на санях, обитых красным сукном, устанавливалась верба. Правда, сами сани были на колесах, потому что к этому времени снег обычно уже сходил. Э. Дженкинсон в 1558 году так описывает это событие:
«Дерево это обильно увешано яблоками, изюмом, фигами и финиками, а также многими другими плодами».
На вербе в XVI веке был изюм, винные ягоды, грецкие орехи, рожки (плоды рожкового дерева семейства бобовых) и финики.
Изюм – это высушенный виноград. В Евангелии от Иоанна (15: 1-3) с виноградной лозой сравнивается Христос: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; а всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам». Винные ягоды – это фиги, они же смоквы или инжир. В притче о бесплодной смоковнице они символизировали надежду на спасение и веру в Господне милосердие. Грецкие орехи могли символизировать крепость в вере, рожки – покаяние. Финики – это плод пальмы, а именно пальмовыми ветвями встречали Христа, входящего в Иерусалим.
Историк Е.В. Пчелов отмечает:
«Таким образом, большинство плодов, украшавших московскую вербу, семантически было связано с историей Входа Господня в Иерусалим и с символикой укрепления в вере и покаянии. Верба являла собой не бесплодную, а «плодовитую» смоковницу – имея только плоды, но без листьев, это дерево как бы зримо демонстрировало подлинную веру и покаяние жителей Московского царства»
(Е.В. Пчелов. Московское царство и Святая Земля: верба в церемонии шествия на осляти в XVI-XVII вв.).
Крестный ход шел через Фроловские ворота к Лобному месту. Взойдя на Лобное место, митрополит (патриарх) подносил царю ваию – пальмовые ветви, которые для этого специально хранились некоторое время в Покровском соборе, и ветки вербы. Как писал Павел Аллепский :
«В этой стране никто, кроме царя, не смеет в сей день держать пальмовую ветвь».
Ветви вербы тоже назывались вайи.
Затем ход продолжался уже к церкви Входа Господня в Иерусалим. Сначала шли младшие чины – дьяки, – потом дворяне, стольники, потом везли на санях «главную» вербу, рядом с которой стояли и пели стихиры патриаршие певчие – отроки, одетые в белые одежды. За вербой шло духовенство – тоже от низших чинов к высшим, думные дьяки, окольничие, бояре с ветками вербы в руках, и только потом, поддерживаемый под руки боярами, государь, ведший на поводу ослятю. Под ноги «ослу» отроки бросали специально заранее выданные им белые рубахи, которые после празднества они оставляли себе. Сам храм очень маленький и, конечно, в него невозможно было войти всем. Туда поднимался только государь и высшее духовенство, там совершался молебен, и вся площадь в это время превращалась в Храм под открытым небом с алтарем – Покровским собором. Потом крестный ход возвращался в Успенский собор Кремля.
В более поздние времена, начиная со времен государя Алексея Михайловича, Шествие на осляти изменило свой маршрут: крестным ходом стали обходить Кремль, останавливаясь у каждых ворот. А еще позднее этот
он стал трехдневным: в первый день обходили Кремль, во второй – Китай-город, а в третий – Белый город.
Петр I не любил крестные ходы. Известно, что во время соправления его с братом Иоанном, сам он в Шествии на осляти участия не принимал, а позднее отменил совсем: после 1693 года свидетельства о проведении Шествия на осляти отсутствуют.
«Вербное воскресенье и Покровский собор» на Медиапортале Исторического музея