Портрет генерал-лейтенанта Дмитрия Дмитриевича Шепелева
В музейной практике нередки случаи поступления на государственное хранение живописных портретов с уже ошибочными атрибуциями. Проходят годы, чтобы тот или иной персонаж обрел свое настоящее имя. Крупные коллекционеры приобретали предметы, заведомо доверяя своим продавцам, будь то владельцы антикварных магазинов или аукционов. Так, граф С.Д. Шереметев имел в своем собрании портрет, числившийся портретом князя П.И. Багратиона кисти В.А. Тропинина. Спустя столетие ни авторство, ни имя портретируемого не подтвердились.
Из бывшего Английского клуба в 1927 г. в ГИМ поступил «Портрет Барклая де Толли» и так же был записан во все учетные документы Исторического музея. В 1959 г. он был выдан в Бородинский музей как портрет Барклая де Толли, и только спустя еще четверть века В.Е. Анфилатов сделал переатрибуцию, доказав, что это не Барклай де Толли, а князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский. Правильность атрибуции подтвердил старший научный сотрудник отдела нумизматики ГИМ С.С. Левин, указавший, что на портрете из Бородинского музея изображены ордена, которыми был награжден князь Лобанов-Ростовский, а именно: знак ордена Св. Александра Невского, под ним – Св. Георгия 3-й ст., лента и звезда ордена Св. Андрея Первозванного, под ней – звезда ордена Св. Владимира 1-й ст. (рис.1)
В 1905 году в Исторический музей поступил живописный портрет от московского коллекционера Петра Ивановича Щукина, в чьем собрании он числился как портрет князя генерал-лейтенанта Валериана Григорьевича Мадатова.
Под этим названием был опубликован в каталоге русских портретов Щукина и в ГИМ поступил, как портрет Мадатова. Ошибку сотрудники музея вовремя заметили, и в фонд живописи портрет записали правильно, как портрет генерал-лейтенанта Дмитрия Дмитриевича Шепелева.
Примечательно, что на долгие годы исследователи потеряли след этого портрета. Так, научный сотрудник Государственного Эрмитажа С.А. Летин в 1994 г. писал, что ему неизвестна судьба щукинского портрета. По его мнению, портрет был написан около 1810 г. в связи с выходом Шепелева в отставку и предназначался для московского дома Шепелевых, «во время своих путешествий явно побывал в нескольких руках, так как на каком-то этапе портрет поменял имя, чего не случилось бы, приобрети его Щукин у прямых потомков или наследников Шепелева».
«Щукинский» портрет Д.Д. Шепелева относится к одному иконографическому типу 1807 ̶ 1810 годов. Нам известны, по крайней мере, семь копий портрета Шепелева в мундире Гродненского гусарского полка, хранящихся в российских музеях (Государственный мемориальный музей А.В. Суворова, Музей истории Усадебно-промышленного комплекса Баташевых-Шепелевых, Муромский историко-художественный музей, Нижегородский государственный музей-заповедник, Государственный военно-исторический музей-заповедник «Бородинское поле»). Какой же из семи портретов мог послужить оригиналом?
На «щукинском» портрете лицо прописано более четко, изменены пропорциональные отношения, форма глаз, губ, подбородка. По мнению нашего коллеги С.С. Левина, именно этот портрет послужил оригиналом для многочисленных копий. Правда, и он отмечен небольшими погрешностями: Св. Георгий 3-й ст. и Владимир 3-й ст. одного размера!