При всем многообразии портретов генерал-лейтенанта Дмитрия Дмитриевича Шепелева, участника Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов, можно выделить основной иконографический тип 1807 ̶ 1810 годов. Это портреты Шепелева в бытность его флигель-адъютантом Государевой Свиты в мундире Гродненского гусарского полка, исполненные неизвестными художниками с неизвестного оригинала задолго до приезда в Россию английского живописца Джорджа Доу. Созданный образ оказался настолько удачен, что был неоднократно повторен.
В Историческом музее в настоящее время хранятся два портрета Шепелева, один из которых происходит из собрания великого князя Николая Михайловича, подарившего портрет Музею 1812 года в апреле 1912 г. Сохранилась надпись на подрамнике красным карандашом: «Дмитрiй Шепелевъ В. Кн. Никол. Мих» и бумажная наклейка Музея 1812 года в левом нижнем углу.
В сентябре 1912 г. портрет Д.Д. Шепелева уже экспонировался в Историческом музее на юбилейной выставке в Зале героев. Портрет хорош с точки зрения выписанных деталей. Он поясной. Шепелев изображен в мундире Гродненского гусарского полка, шефом которого он был с 1806 по январь 1811 г. Доломан, ментик темно-синего цвета с серебряным шитьем, отороченный светло-серым мехом, кушак. Через левое плечо надета лента ордена Св. Анны I-й ст., сколотая у пояса Аннинским крестом. На эту деталь следует обратить особенное внимание. Не на всех идентичных портретах она зафиксирована. На левой стороне груди звезда ордена Св. Анны I-й ст., на шее кресты орденов Св. Владимира 3-й ст. и Св. Георгия 3-й ст. Из-под ленты частично видны крест за взятие Праги на Георгиевской ленте и над ним ̶ крест ордена Св. Иоанна Иерусалимского на черной ленте. Справа виден эфес золотой кавалерийской сабли «За храбрость» с бриллиантами, к эфесу сабли привязан серебряный темляк. Поскольку все вышеперечисленные награды были получены Шепелевым до 1809 г., то смело можно датировать написание оригинала (местонахождение которого неизвестно) «не позднее 1810 г.». В многочисленных российских музеях мы можем видеть лишь копии первой половины XIX в., но копии неплохие: художники добросовестно прорабатывали все детали костюма, а также награды и оружие. Вспомним, что произнес Александр Сергеевич Пушкин при виде картины Карла Брюллова «Итальянское утро» на петербургской выставке 1827 г.:
«Кисть, как перо: для одной глаз, для другого — ухо. В Италии дошли до того, что копии с картин столь делают похожими, что, ставя одну оборот другой, не могут и лучшие знатоки отличить оригинала от копии. Да, это как стихи, под известный каданс можно их наделать тысячи, и все они будут хороши».
К сожалению, никаких письменных свидетельств о написании живописных портретов Шепелева мы пока не нашли. О самом герое сохранилось достаточно много упоминаний в мемуарах, переписке первой трети XIX в. Достаточно вспомнить братьев Булгаковых, Петра Вяземского, Филиппа Вигеля, Сергея Глинку, Дмитрия Бутурлина и других.
«Этот Шепелев отличался большою напыщенностью и говорил со всеми высокопарным слогом. Шепелевы были очень богаты; богатство они получили от жен: один Шепелев был женат на дочери железного заводчика Баташева, а другой – на племяннице князя Потемкина, Надежде Васильевне Энгельгардт»,
̶ писал московский старожил М.И. Пыляев.
О супруге Шепелева с 1811 года Дарье Ивановне сохранилось несколько кратких упоминаний в литературе. Так, Пыляев вспоминал, что «из больших московских модниц в то время была жена Д.Д. Шепелева, известного впоследствии героя Отечественной войны; про эту модницу пел бульварный борзописец следующее:
Дольше взоры поражает
Блеск каменьев дорогих…
Шепелева то блистает
В пышных утварях своих.Муж-гусар ее в мундире
Себе в голову забрал,
Что красавца, как он, в мире
Еще редко кто видал….Усы мерой в пол-аршина
Отрастил всем напоказ,
Пресмешная образина
Шепелев в глазах у нас…».
Сведения о Шепелевой мы нашли и в переписке двух подруг: М.А. Волковой и В.И. Ланской. В письме от 27 марта 1818 г. читаем:
«Неужели ты была бы способна последовать примеру сумасшедших, которые едут в чужие края проживать свое состояние и подавать иностранцам дурное мнение о русских?.. Исключаю тех, кто действительно болен, таких немного. У нас и здесь есть некоторые особы, намеревающиеся ехать за границу, как то: обе графини Кутайсовы, г-жа Шепелева, рожденная Баташова, которые совсем умирают, и еще две-три дамы».
Автор письма была близка к истине: в этом же году Дарья Ивановна Шепелева умерла в возрасте 25 лет, оставив на попечении супруга четырех малолетних детей. Шепелев стал наследником не только многочисленных заводов в Нижегородской губернии, но и дома в Москве, о котором упоминает в своих воспоминаниях за 1826 г. Бутурлин:
«Насупротив нанимаемого им (лордом Девонширом ̶ Е.Б.) в Москве громадного дома Шепелева (Баташевых) на Вшивой Горке была кузница».
О квартировании в доме Шепелева в сентябре 1812 года принца Мюрата красноречиво рассказано в письме приказчика Максима Сокова Ивану Родионовичу Баташеву.
Чаще всего в мемуарах мелькали пиршества и балы, которые устраивал богач Шепелев в Москве в 1820-е годы и в других городах. Петр Андреевич Вяземский отмечал «высокопарный тон» Шепелева. В переписке братьев Булгаковых имя Шепелева встречается неоднократно: в связи с женитьбой, с делом о наследстве, об азартных играх и др.
Непомерные траты и неумелое руководство привели к расстройству дел. Заводы Шепелева взбунтовались, а хозяин продолжал жить на широкую ногу, собирая на свои обеды по 30 и 40 человек.
Авторы —Е.М. Букреева, Н.С. Голубева, О.В. Сотчихина