Эти вещи, связанные с ранним периодом становления русского стеклоделия, – огромная редкость. Они представлены в музейных собраниях страны единичными экземплярами. Специалисты знают их наперечет.
Речь идет о знаменитых «кубках-шутихах» или «потешных кубках», изготовленных на Измайловском стекольном заводе.
Подмосковная вотчина Измайлово царя Алексея Михайловича Тишайшего была местом, где государь, живо интересовавшийся всеми новшествами, в том числе и промышленными, мог воплощать свои интересы в реальность. Мысль о заведении стеклянного производства Алексей Михайлович вынашивал, по-видимому, еще в 1650-х годах. В 1656–1657 гг. он поручает комиссионеру, англичанину Ивану Гебдону, «вывести к Москве из Веницеи золы лутчей, в чем скляничные всякие суды делать на хрустальной цвет…» и прислать «земли, в чем делается веницейское стекло» и «мастеров склянишных самых добрых».
Практически замысел царя начал осуществляться в 1668 году, когда в селе Измайлове, на реке Серебрянке стали строить плотину и завод, который уже в 1669 году выпустил первые изделия. В 1670 году на заводе появляются мастера-«веницейцы» Ловис Моэт, Ян Арципухор, Питер Балтус, Индрик Лерин ( они прибыли, очевидно, из земель Нижнего Рейна; «веницейцами» же их называли потому, что они работали в манере венецианских стеклоделов в технике гутного стекла). Благодаря им сформировались первые художественные традиции русского стеклоделия; у них обучались русские мастера, многие из которых впоследствии открыли собственные стекольные заводы.
В Измайлове выпускали, в основном, изделия «про обиход Великого Государя», т. е. для дворцовых нужд и царских подарков разным лицам. Ассортимент их включал более 200 наименований. Изделия поражают изобилием форм и разнообразием фактур. В документах указаны сулеи, кувшины для воды и цветов, ставцы, кружки, братины, чарки, кубки «с кровлями», рюмки, стаканы, фляги, блюда, тарелки, блюдечки, котлики, ведерки, мухоловки, сковородки, лампадки, подсвечники, чернильницы, кадочки, трости, аптекарские «скляницы», «потешная посуда». При этом описываются предметы не только гладкие, но и чешуйчатые, витые, сетчатые, клетчатые. Некоторые изделия украшались гравировкой, мастером которой был Матиас Ульман, или позолотой (самым известным «золотописцем» был Дмитрий Степанов).
В 1710 году Измайловский стеклянный завод перевели в подчинение Аптекарского приказа и предприятие перешло на производство исключительно аптечной посуды. Завод существовал и после 1711 года, но уже не был центром русского стеклоделия, который к этому времени переместился в Петербург. Время его закрытия точно не известно. Однако влияние измайловского стекла сказывалось на протяжении всего XVIII века, как в работах профессиональных мастеров-стеклоделов, так и в изделиях народных мастеров.
Из всего изобилия измайловского ассортимента самыми загадочными, самыми интересными с точки зрения назначения и бытования, несомненно, нужно признать кубки-шутихи, которые в документах имели также название «сосуды с фигурами». Они относятся к разряду т.н. «потешной посуды»; их делали на Измайловском заводе вплоть до 1710 года. Это кубки особой конструкции, с «сюрпризом», из которых нельзя напиться, не замочив одежды, если не знать секрета. На официальных пирах эти сосуды, по-видимому, не использовались; скорее всего, их употребляли только во время неофициальных, дружеских застолий, когда не было риска оскорбить пирующих.
Внутри сосуда помещена хитрая система трубок, украшенная отвлекающими внимание зрителя стеклянными фигурками (в нашем случае это сидящая на трубках птичка). Под верхней чашей расположено полое «яблоко» — изолированный от самой чаши резервуар. У резервуара два выхода: вбок отходит носик с дырочкой, а вверх идет стеклянная трубка, которая поднимается над туловом, а затем опускается вниз и заканчивается отверстием у самого дна. Когда в кубок наливают вино, оно заполняет только корпус и часть трубки. В нижний резервуар-«яблоко» вино попасть не может, так как трубка возвышается над туловом. К изгибу основной трубки вверху припаяны еще две, которые, как и фигурка, несут чисто декоративную и отвлекающую функцию. Напиться из этого кубка обычным способом не получится — помешают стеклянные трубки, птичка, сидящая на них сверху, да и собственный нос пьющего. Единственная возможность — выпить содержимое из бокового носика. При этом вино поднимается по трубке вверх, достигает изгиба, на котором сидит птичка, затем самотеком попадает в резервуар, а оттуда в рот. Жидкость при таком «сифонном» устройстве сосуда будет перекачиваться самостоятельно, т.е. вино будет течь до тех пор, пока кубок не опустеет, и это совершенно не зависит от вашего желания. Поэтому весь кубок придется опорожнить, не переводя дыхания, иначе вино зальет одежду. Остановить поток жидкости довольно просто — нужно сильно подуть в носик кубка, но далеко не всякому эта идея придет в голову.
Ближайшая и, пожалуй, единственная аналогия этим вещам – стеклянные кубки «с сюрпризами», делавшиеся в XVII – начале XVIII вв. в землях Нижнего Рейна.
Увлечение стеклянными изделиями «с фигурами» в Измайлове шло от мастеров-«веницейцев». Фигурное гутное стекло, которое изготавливается от начала до конца прямо у стекловаренной печи, и требует виртуозного владения пластикой горячей стеклянной массы, всегда было яркой особенностью венецианской школы стеклоделия и ее последователей. Маленькие скульптуры, которые украшали сосуды, выполнялись с помощью ламповой горелки. «Фигурным мастером» особо именовался в документах, связанных с Измайловским заводом, Индрик Лерин, голландский мастер, который проработал на заводе более сорока лет. По-видимому, именно его следует считать и автором большинства «кубков-шутих».