Перед войной Городцов возобновил работу над книгой, осознавая при этом, что для получения недостающих сведений необходимо еще изучение коллекций палеометаллической (бронзовой) эпохи в различных музеях страны. В сохранившейся черновой записке «Сведения о материалах к плану научных работ на 1940 год» он отмечал, что для завершения «сильно дополненного издания» (около 40 печатных листов) необходимы командировки в города Ленинград, Харьков, Киев, Одессу, Керчь, Батуми, Тифлис, Астрахань, Саратов, Самару, Воронеж. Эти командировки не состоялись, и завершать начатый труд В.А. пришлось в условиях начавшейся войны.
1 декабря 1941 г. ученый записал:
«Беспрерывные атаки немецких аэропланов и доходящие до меня слухи о человеческих жертвах полётов волнуют меня и не дают покойно вести работу по написанию II тома «Археологии», которую я не бросаю, но боюсь, что веду её плохо. Последнее меня больше всего убивает. Плохо и то, что нужных книг достать уже в Москве нельзя. На дом их перестали выдавать, а в библиотеке, благодаря отсутствию достаточного топлива, [в] такие холода что не только больному, но и здоровому работать там нельзя»
В самом тексте рукописи Городцов также сетовал на отсутствие необходимых ему источников:
«Западноевропейские материалы за последние десятилетия нам мало были доступны, и поэтому мы не будем касаться их совсем в надежде в будущем посвятить изучению их специальный труд»
Работа продвигалась трудно еще и потому, что, опасаясь постоянных бомбежек, многие свои материалы, личные дневники и книги Василий Алексеевич укрыл в подвалах Исторического музея.
Приложив, однако, все силы, Городцов завершил написание рукописи, кратко записав в дневнике (4.08.1942 г.):
«Я окончил написание II тома «Археологии», предстоит еще переписать почти всю работу, снабдить литературой и рисунками. Работа продолжалась около года при тяжелых для меня условиях. Я очень жалею, что не мог приняться за неё годами двумя ранее. Теперь бы я третий том изготовил и менее утомил бы себя»
К сожалению, эта монография, подводящая итоги полувековых исследований российского ученого в области эпохи раннего металла, так и не была подготовлена к печати его ближайшими учениками. В архиве Городцова сохранились лишь фрагменты черновой рукописи и машинописный вариант ее начала (15 страниц). Полный текст монографии, по свидетельству Д.А. Крайнова, «затерялся» у кого-то из археологов (1991. С. 20). Кроме того, в архиве имеется несколько тетрадей с подготовительными материалами, датированными 1943 г. Среди них рукописи, сшитые в тетради по темам: «Искусство каменного периода», «Палеометаллическая эпоха. Ранняя пора. Искусство», «Хвалынская культура. Палеометаллическая эпоха», «Культовые домики мертвых душ в Евразии» и др. В рукописи под названием «Искусство» обобщены мысли ученого о вопросах общечеловеческих, философских, которые разрабатывались им на протяжении 1930–40-х гг. и нашли отражение в дневниках: о мироздании, закономерностях развития человеческого общества, появлении жизни на земле, взаимоотношении материи и разума и др.
В процессе создания монографии об эпохе раннего металла Городцов продолжил разработку ряда узловых проблем древней истории Евразии. Например, он пришел к выводу, что южнорусская катакомбная культура родственна с крито-эгейской культурой времени додинастической культуры Египта V тыс. до н.э. Ученый размышлял также над вопросом о хронологическом соотношении катакомбной и трипольской культур. О ходе своих исследований он сделал несколько сообщений на объединенных заседаниях кафедры археологии МГУ и МОИИМК на темы: «О влиянии эгейской культуры на южные и средние области Европейской части СССР» (4.06.1942 г.), «О трипольской культуре» (6.06.1942 г.), «Связи катакомбной культуры с крито-эгейской культурой» (30.04.1943 г.), «Миниатюрные культовые домики в древних культурах Евразии и Египта» (10.02.1944 г.). Эти последние выступления патриарха русской археологии нашли отклик в воспоминаниях его учеников (Мерперт, 1994. С. 208).
Несмотря на все усилия, Городцову в годы войны не удалось опубликовать и второе, расширенное и дополненное издание монографии «Археология. Т. I. Каменный период», которая поступила в издательство еще в 1940 г. Издание переносилось несколько раз. Последняя запись в дневнике об этой рукописи относится к 22 октября 1943 г.:
«В.К. Никольский сказал, что издание перенесено с [19]43 на [19]44 г., но я могу взять свою работу, без возврата задатка издательству, так как договор нарушается последним и так как книга нужна студентам, то мне посоветовали издать ее в университете, где есть бумага. Я решил подумать. Беда моя в том, что болезнь меня сковала и начать хлопотать я не могу»
Черновой вариант монографии сохранился в личном фонде ученого вместе с отзывом на нее А.Я. Брюсова, написанным в 1940 г.
Из дневника мы узнаем, что в мае-июне 1944 г. Городцов работал над критической статьей «Хлестаковы в археологии», направленной против дилетантизма в археологии, стиля и методов ведения археологических работ некоторыми археологами и антропологами, в их числе: В.В. Хвойка, С.Н. Замятнин, Г.А. Бонч-Осмоловский, В.В. Бунак, Б.С. Жуков. Хотя в литературе есть упоминание об этой статье (Розенфельдт, 1964. С. 345), знали о ней и некоторые из последних учеников Городцова (Алексеев, 1991. С. 225), тем не менее, она осталась не опубликованной: В.А. писал ее, вероятнее всего, для себя, нежели для печати.
В годы войны к Городцову, несмотря на его нездоровье и занятость, продолжают обращаться за рецензиями. В дневниках упоминаются отзывы на диссертацию В.К. Никольского, рукописи учебников А.В. Арциховского «Основы археологии» и К.Э. Гриневича «Просчет учебника по археологии для студентов 3 курса исторического факультета университета», статью С.В. Киселева «25 лет советской археологии». Они сохранились среди документов ученого.
В феврале 1942 г. возобновилась прервавшаяся из-за войны педагогическая деятельность: Городцов получил приглашение читать лекции для студентов кафедры археологии исторического факультета Московского университета (слитого в эвакуации в Ашхабаде в декабре 1941 г. с ИФЛИ); профессором этой кафедры он оставался до своей кончины в 1945 г. (Канторович, 2009. С. 312). В дневнике В.А. записал: «Уведомили, что с завтрашнего дня (2 февраля) в университете начнутся занятия. Могу ли я читать лекции, не могу сказать. По совести сказать, читать лекции я не могу, но я опасаюсь отказаться, чтобы не порвать связь с университетом». Не имея возможности из-за болезни приходить в здание истфака МГУ на улице Герцена, Городцов занятия проводил у себя дома в Полуэктовом переулке. На одной из страничек дневника сохранилась запись (14.07.1944 г.) студентки второго курса археологического отделения МГУ Т.Н. Сениговой, которой старый археолог одной читал в тот день лекции. Среди тех, кто в этот период прослушал его курсы, были такие известные в будущем археологи, как Н.Я. Мерперт, Т.Б. Попова, М.А. Итина и др. Об этих последних лекциях через много лет вспоминали его студенты (Алексеев, 1991. С. 223–227; Николаева, 1991. С. 227–229; Рабинович, 2005. С. 223–227).
С неустанным вниманием Городцов продолжал следить за научными новинками по археологии, геологии, палеонтологии и др. Например, сделал отметку о чтении книги академика А. А. Борисяка «Обзор местонахождений третичных наземных млекопитающих Союза ССР».
«Когда я увидал эту книжку, – писал В.А. в марте 1944 г., – я не мог выпустить ее из рук и просил уступить ее мне. Дело в том, что я, как археолог-первобытник, должен знать последние отделы геологии и палеонтологии, и я весьма тщательно изучил четвертичные геологию и палеонтологию (считался в Москве лучшим четвертичником), но третичные отделы знал слабо. Сначала мне казалось, что они для археологии не столь важны. Но когда археология коснулась третичных памятников, у меня явилась большая жажда получше изучить третичные науки. Книжка А.А. Борисяка как раз и шла мне на помощь… Книжка Борисяка имеет только 40 страниц, но насыщена интереснейшими фактами. Такие книги в науке представляют настоящие клады. Познакомившись с ней, я теперь смелее смотрю на третичные явления»
Заинтересовала Городцова и книга В.А. Обручева «Основы геологии» (1944). «Жалею, что книга появилась в свет очень поздно для моего возраста, когда я уже не могу ее использовать в той степени, в какой нужно бы использовать ее». Причем, привыкший доводить начатое дело до конца, далее он приписал:
«Единственным недостатком ее служит отсутствие указателя терминов, которых в книге очень много. Без указателя отыскивать их нелегко, почему я решил выполнить эту работу сам, а рукопись вложить в конец книги. Это потребует вторичного чтения книги»
Вынужденный в военные годы из-за болезни проводить много времени дома, ученый вообще много времени посвящал чтению. «Всю вторую половину 1943 г. я почти все время отдаю чтению книг своей библиотеки. Большинство книг я читал во второй и третий раз. Много такого, что ранее не замечал». Дневниковые записи позволяют узнать, какие книги были у него в числе любимых. Из классической литературы В.А. отдавал предпочтение произведениям Л.Н. Толстого, которые много раз перечитывал, цитировал, тщательно разбирал; обращался он и к современной литературе, например, к книгам Ю.Н. Тынянова «Смерть Визир-Мухтара», И.А. Ильфа, Е.П. Петрова «Одноэтажная Америка», «модной книге» М.А. Шолохова «Поднятая целина» и др. Большой интерес для него представляли труды И.И.Мечникова «Этюды о природе человечества» и Ч. Дарвина «Инстинкт». Сохранился и критически разбор работы М.И. Ростовцева «Эллинство и иранство на юге России».
Городцова по-прежнему интересовали новости из археологических экспедиций, интересные находки, о которых ему удавалось узнать. В декабре 1944 г. он сделал запись о разведках и раскопках близ с. Польное-Ялтуново Шацкого района Рязанской области, на берегу реки Цны, в Алферовском логу. Здесь в 1943 г. Н.П. Милонов с группой студентов исторического факультета Рязанского пединститута открыл местонахождение четвертичной фауны и находок кремня. В дневник вклеена вырезка из рязанской газеты «Сталинское знамя» от 6.08.1944 г. с отчетом о работе экспедиции. Исследования планировалось продолжить под руководством геолога В.И. Громова и археолога М.В. Воеводского. О заинтересовавших его раскопках в Рязанской области В.А. даже сделал сообщение 10 февраля 1944 г. на заседании на историческом факультете МГУ.
15 апреля 1944 г. Городцов записал: «Был у меня Александр Александрович Марущенко. Он показал мне кремневые орудия, собранные геологами и переданные ему с юго-восточных берегов Каспийского моря. По моему мнению, все орудия относятся к ранней поре неолитической эпохи. В состав орудий входят: концевые и круглые скребки, скобели, миниатюрные ножевидные пластинки». Именно от навещавших его коллег В.А. узнавал о многих новостях в науке.
Наиболее интересные из них отражены в дневниках. Так, 25 июля 1943 г. он записал:
«Был у меня проф[ессор] А.Д. Удальцов, чтобы справится о моем здоровье. Я был очень тронут его любезностью. Он сообщил мне, что директор Института истории материальной культуры Артамонов смещен с должности. Его место занял акад[емик] Греков, причем с его назначением Московское отделение переименовывается в Институт истор[ии] материальной культуры Акад[емии] наук СССР; ленинградский же отдел Института переименован в отделение. Всё это для меня очень приятно. Можно надеяться, что Институт в Москве проявит себя более энергичными и дельными работами». Далее еще одна запись: «Удальцов сообщил, что меня выдвинули в действительные члены АН СССР единогласно два Института: И[нститут истории] материальной культуры и И[нститут] истории; оба входят в Академию наук СССР; первым же также единогласно выдвинут я и Моск[овским] госуд[арственным] университетом. К сожалению, выдвинуть не значит избрать: меня уже три раза выдвигали, но не избирали»
На самом деле, как это следует из записей в дневниках, это было уже пятое выдвижение ученого: Городцов баллотировался в 1936, 1937, 1938 и 1939 гг. (Тункина, 2004. С. 184–192; Формозов 2006. С. 257–266).
Об этом же он писал 13 августа 1944 г.:
«Я очень сожалею, что Ак[адемия] не ввела меня в свой состав ранее (лет 10 тому назад), тогда бы я мог сделать многое для науки»
Жизнь и научная деятельность В.А. Городцова в годы Великой Отечественной войны. Часть I