Иконография участника Отечественной войны 1812 года барона Федора Васильевича Дризена (1781–1851) немногочисленна. Всем известны живописные портреты Дризена, написанные в 1825 г. Дж. Доу и в 1814 г. Я. Ромбауэром. Копия с последнего портрета была подарена московскому Музею 1812 года в юбилейный 1912 год.
Ф. В. Дризен отличился в Бородинском сражении. Ведя в атаку Муромский пехотный полк у Семеновских флешей, Федор Васильевич был тяжело ранен пулей в коленную чашку левой ноги. За отличие он был награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. и произведен в генерал-майоры, но впоследствии ногу пришлось ампутировать. Тем не менее, Дризен продолжал служить до конца жизни, дослужившись до генерала от инфантерии.
В марте 1912 года супруга Павла Федоровича Дризена (1842–1907), младшего сына Ф. В. Дризена — баронесса Анна Алексеевна Остен-Дризен, урожденная Бехтер, подарила Музею 1812 года литографированный портрет генерала. Вместе с литографией в дар была преподнесена и книга «Воспоминание о прошедшем, или Признательность общества офицеров к доброму начальнику».
Портрет Ф. В. Дризена был исполнен Эдуардом Гау (1807–1888) по рисунку с натуры Густава-Вильгельма Розенберга (1809–1873) и отпечатан в Дерптском литографском заведении Фридриха Шлатера (ныне г. Тарту в Эстонии). Под портретом изображен герб с родовым девизом: «FÜR DAS VATERLAND UND DIE EHRE ALLES» [всё для Отечества и чести], сохранились надписи. Под изображением слева: «Auf Stein gez. v. E. Hau» [рисовано на камне Э. Гау] и монограмма художника. Под изображением в центре: «Gedr. in der Lith. v. F. Schlater in Dorpat» [отпечатано в литографском заведении Ф. Шлатера в Дерпте] и справа: «N. d. Natur. gez. v. Rosenberg» [рисовано с натуры Розенбергом].
Портрет был исполнен не позднее весны 1839 г., так как в мае того же года литографированные портреты бывшего рижского коменданта барона Дризена уже продавались по рублю серебром в книжном магазине Гётшеля в Риге. Смеем предположить, что портрет Ф. В. Дризена был заказан по случаю окончания службы в Риге и перед отъездом в Санкт-Петербург, на новое место службы в Капитул российских императорских и царских орденов, поскольку под изображением есть надпись:
«Баронъ Федоръ Васильевичь
Дризенъ
Генералъ-Лейтенантъ, Рижскiй Комендантъ».
На портрете генерал изображен с костылем, в общегенеральском мундире с наградами. На правой стороне груди изображена звезда ордена Св. Анны 1-й ст. (02.07.1825). По борту мундира выпущен крест ордена Св. Владимира 2-й ст. (20.04.1832). На левой стороне видны звезда ордена Св. Владимира 2-й ст., знак ордена Св. Георгия 4-й ст. (19.12.1812), серебряные медали «В память Отечественной войны 1812 года» и «За взятие Парижа 19 марта 1814 года», знак отличия за XXXV лет беспорочной службы (22.08.1833). Примечательно, что в ряду наград отсутствует бронзовая дворянская медаль «В память Отечественной войны 1812 года», изображенная на портрете из Военной галереи. Также неизвестны обстоятельства награждения Дризена медалью «За взятие Парижа», ведь из-за бородинского ранения он не участвовал в Заграничных походах 1813–1814 гг.
Надо сказать, что этот лист достаточно редкий, несмотря на его неоднократное воспроизведение в дореволюционных источниках. Нам удалось обнаружить лишь пять его экземпляров в собраниях российских (ГИМ, ГМИИ им. А. С. Пушкина), латвийского (Rīgas vēstures un kuģniecības muzejs) и эстонского (Eesti Ajaloomuuseum) музеев.
Любопытна обширная надпись тушью на немецком языке слева от изображения (Diese Bild is vom baron Driesen [нрзб] zum da Mebes im Jahre 1833 gespendet. Im Jahre 1862 hat das sohn Otto Mebes diese Bild dem Enkel baron Kaulbars übergeben), гласящая, что в 1833 году барон Дризен подарил это изображение Мебесу, а в 1862 году Отто Мебес подарил его внуку барону Каульбарсу.
Удалось установить личность этих людей. Полковник и флигель-адъютант Оттон Карлович Мебес (1835–1877) отличился в сражении под Телишем 12 октября 1877 г. При атаке укрепленной турецкой позиции Мебес, шедший во главе батальона лейб-гвардии Егерского полка, был поражен пулей в нескольких шагах от неприятельского редута. Окружавшие его солдаты были перебиты и не могли вынести тела своего командира, которое было найдено лишь на третий день.
Фотоателье М.К. Вагенгейма
Санкт-Петербург. 1860-е гг.
Картон, фотография раскрашенная
Публикуется впервые
Также известно, что его отец Карл Мебес (1789–1861) в 1813–1856 гг. работал врачом в Риге. В 1862 г. Оттон Карлович служил подпоручиком в л.-гв. Гатчинском полку (так тогда назывался Егерский полк) вместе с П. Ф. Дризеном и братьями Николаем (1842–1905) и Александром (1844–1929) Каульбарсами, внуками Ф. В. Дризена. Можно предположить, что сначала Дризен подарил свой портрет Мебесу-старшему, а много лет спустя его сын передал литографию своему сослуживцу — внуку изображенного, и портрет генерала вернулся к его потомкам. Заметим, что дата 1833, очевидно, является ошибкой или опиской автора надписи.
Почему же Шлатер, хозяин небольшого издательства, решился издать портрет Дризена? Очевидно, это был частный заказ либо учреждения, либо самой модели, именно этим объясняется небольшой тираж издания. Литографии от издательства Шлатера предназначались в основном для «внутреннего рынка» Остзейских губерний: среди них портреты лифляндских и эстляндских чиновников, общественных и культурных деятелей, священников, ученых. Э. Гау в 1836 г. выполнил серию портретов профессоров Дерптского университета, которые охотно приобретали студенты и выпускники. Факты свидетельствуют о том, что Ф. В. Дризен пользовался популярностью в рижском обществе: по случаю перевода в столицу в январе 1839 г. ему были устроены пышные проводы. Особую же симпатию вызвало прощальное письмо бывшего коменданта от 18 февраля 1839 г., в котором Дризен объявлял о пожертвовании 500 рублей серебром рижскому реформатскому приходу с условием, чтобы ежегодно проценты с этого капитала тратились на нужды городских бедняков. Таким образом, в Риге было достаточно потенциальных покупателей портретов генерала. С большой долей вероятности Дризен позировал Г. В. Розенбергу еще в Риге до своего отъезда в Петербург в конце февраля 1839 г. Литографированный портрет Ф. В. Дризена, хотя и стал хронологически последним известным на данный момент в иконографии генерала, тем не менее, стал первым тиражируемым, а до выпуска в 1912 г. издания «Военная галерея 1812 года» — единственным.
***
Графические произведения, выполненные в черно-белых печатных техниках, — одна из самых благодарных и предсказуемых в реставрационной практике групп музейных предметов. Устойчивость печатного слоя к воздействию воды и водных растворов химических реактивов делает возможным применить достаточно широкий спектр реставрационных мероприятий, предписываемых методикой. В полной мере это относится к литографии.
Нередко в результате долгой жизни предмета вне музейных стен на листе появляются разнообразные приметы бытования — от трудноудаляемых сложных пятен до владельческих надписей, выполненных нестойкими к воздействию воды красителями.
На литографированном портрете барона Ф. В. Дризена к упомянутым дефектам добавился плотный сплошной слой покрытия темно-бурого цвета. Стекловидная структура, цвет, а главное, характерный запах, знакомый каждому, кто обучался игре на скрипке или занимался пайкой, позволил предположить, что в качестве покрытия использована канифоль. Канифолью был покрыт сам портрет, надписи в технике исполнения под ним, а также важная с точки зрения истории памятника надпись железо-галловыми чернилами в левой нижней четверти листа. Предположительно, покрытие было сделано для придания привлекательности отпечатку и для предотвращения механических повреждений в виде царапин и потертостей.
Канифоль — смола деревьев хвойных пород. По цвету может быть от светло-желтого до бурого, склонная темнеть со временем. Возможно, в результате старения, изначальный золотистый глянец лакированной поверхности на портрете со временем превратился в глухое покрытие темно-бурого цвета, обезображивающее портрет.
Свойство канифоли растворяться в этиловом спирте позволило выполнить послойное утоньшение покрытия с помощью многократных обработок ватными тампонами, смоченными спиртом. По мере набухания остекленевшего слоя покрытия проводилась деликатная расчистка острием скальпеля под лупой во избежание повреждения печатного слоя изображения и текста надписи. Надпись пером вызывала опасения ввиду продолжительности обработок и долгого по времени нахождения предмета во влажном состоянии. Однако на чернильных надписях канифоль сработала как фиксатив и удержала надписи от растекания. Четкость очертаний не пострадала, и текст остался прекрасно читаемым. Попытки устранения покрытия проводились до тех пор, пока происходило окрашивание тампонов и подложки под произведением продуктами выведения канифоли. Дальнейшие процессы проводились в соответствии с традиционной реставрационной методикой.
В результате реставрации удалось максимально восстановить визуальную целостность произведения, возвратить ему экспозиционный вид и прежде скрытую под слоем покрытия утонченность и романтизм литографированного портрета военного героя эпохи 1812 года.