Легенда об учёном, продавшем душу дьяволу, насчитывает не одно столетие и сменила несколько действующих лиц, но именно история о докторе Фаусте смогла выйти за рамки устного творчества и подарить миру один из самых ярких образов западноевропейской литературы.
Деятельность некоего Иоганна (по другим данным — Георга) Фауста приходится на первую половину XVI века. Этот человек был известен в основном благодаря гороскопам, которые он составлял во время своих странствий по разным городам Германии. Но уже тогда слава Фауста была недоброй: за ним прочно закрепилась репутация чернокнижника и авантюриста, состоящего в сговоре с самим дьяволом. Народные истории о его невероятных приключениях со временем сделали Фауста популярным фольклорным, а затем и литературным персонажем.
В 1587 году во Франкфурте-на-Майне Иоганн Шпис напечатал первый анонимный сборник рассказов о докторе Фаусте — «Faustbuch», или «Историю о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике», называемый также «Народной книгой». Издание имело такой успех, что почти сразу же после своего появления было нелегально перевыпущено не менее четырёх раз, дополняясь новыми рассказами и деталями.
В 1592 году джентльмен, скрывавшийся под инициалами P. F., перевёл «Историю…» на английский язык. Книга была опубликована в Лондоне Эдвардом Уайтом, будущим издателем «Тита Андроника» Шекспира. Возможно, именно английским переводом «Истории…» пользовался один из ведущих драматургов елизаветинской эпохи Кристофер Марло при создании своей «Трагической истории доктора Фауста», впервые напечатанной в 1604 году.
В издании «Трагической истории…» Марло 1616 года появляется одно из первых изображений литературного Фауста. Доктор стоит в центре магического круга, держа в одной руке книгу, а в другой жезл; у его ног, за пределами круга — поднимающийся из-под земли Мефистофель в образе дракона. Эта гравюра на дереве стала своеобразной «визитной карточкой» «Трагической истории…»; её воспроизведение можно увидеть и в некоторых современных изданиях трагедии.
Но наибольшую известность история Фауста получила, несомненно, благодаря Иоганну Вольфгангу Гёте (1749–1832). В своей автобиографии, описывающей ранний период его жизни, Гёте упоминает некую известную ему «прославленную кукольную комедию» о Фаусте, которая «на все лады звучала и звенела во мне». Свои собственные размышления, касающиеся этой истории, он в тот момент не записывал, хотя и «тешил себя ими в часы одиночества». Первая рукописная редакция будущего «Фауста» — «Urfaust» («Прафауст») — появилась лишь в период 1772–1775 годов. Первый напечатанный фрагмент, продолжающий развитие того же сюжета — «Faust: Ein Fragment», — был выпущен Георгом Иоахимом Гёшеном в Лейпциге в 1790 году. Наконец, в 1808 году в Тюбингене в известнейшем издательстве Котта увидела свет первая часть «Фауста». Её рукопись Гёте предполагал напечатать ещё в 1805 году, но события наполеоновских войн помешали своевременной публикации. Вторую часть трагедии Иоганн Георг Котта издал в Штутгарте в год смерти Гёте, поместив её в сорок первый том полного собрания сочинений. На титульном листе тома указана дата окончания работы автора над трагедией — «завершена летом 1831 года».
Несмотря на существование нескольких авторских рисунков к «Фаусту», Гёте долгое время скептически относился к иллюстрированию своего произведения и даже посетовал в одном из писем, что «медь [т. е. техника гравюры на меди] и поэзия обычно пародируют друг друга». Первое немецкое иллюстрированное издание первой части «Фауста» было выпущено в издательстве Котта в 1854 году. Книга украшена гравюрами по рисункам художника Энгельберта Зайбертца (иногда встречается вариативное написание «Зейбертц»).
Личность и творчество Зайбертца занимают особое место в истории иллюстрирования «Фауста» Гёте. Родившийся в 1813 году в вестфальском Брилоне, художник учился своему ремеслу сначала в Дюссельдорфе, а с 1832 года — в Королевской художественной академии в Мюнхене. С 1842 по 1848 год Зайбертц жил в Праге, где приобрёл особую известность как портретист. Революционные события 1848-1849 годов вынудили его покинуть Богемию и поселиться в доме своих родителей в Арнсберге, где мастер и завершил работу над иллюстрациями к «Фаусту», начатую между 1831 и 1832 годами. В 1850 году художник вернулся в Мюнхен, где сделал блестящую карьеру при баварском дворе. Зайбертц принимал участие в росписи Максимилианеума — нынешней резиденции Государственного парламента Баварии. Был отмечен званием профессора и награждён баварским орденом святого Михаила I степени. В 1869 году мастер окончательно поселился в Арнсберге, где и скончался 2 октября 1905 года в возрасте 92 лет.
Сегодня имя Зайбертца практически неизвестно широкой публике, однако именно иллюстрации к «Фаусту» принесли этому мастеру международное признание — в том числе и в России.
Иллюстрации Зайбертца стали украшением «роскошного» издания «Фауста» Гёте, осуществлённого петербургским издателем немецкого происхождения Адольфом Фёдоровичем Марксом (1838–1904), основателем первого в России иллюстрированного семейного журнала «Нива». Выбор издателя был отнюдь не очевиден: ещё в 1828 году известнейшие литографии Эжена Делакруа были помещены в первое издание французского перевода «Фауста» и заслужили высокую оценку самогό Гёте. Однако иллюстрации Зайбертца, по собственному выражению Маркса, отличались «…строгой выдержанностью древнегерманского стиля» и потому больше импонировали аккуратному творческому почерку издательства Адольфа Фёдоровича, чем экспрессивные работы Делакруа.
Столь же внимательно Маркс отнёсся и к стоящей перед ним литературно-просветительской задаче — публикации такого перевода трагедии, который был бы не только наиболее точным, но и по возможности смог бы сохранить стилистические особенности оригинала. Как известно, «Фауст» Гёте отличается невероятным разнообразием выразительных средств и жанров, соединяя в себе прозу, поэзию, белый стих и элементы немецкого народного творчества, и потому эта трагедия чрезвычайно трудна для перевода. Попытки познакомить с ней русского читателя предпринимались неоднократно и в большинстве своём связаны с выдающимися именами в истории русской литературы. Уже в 1825 году в альманахе «Полярная звезда» появился сокращённый перевод «Пролога в театре», выполненный А. С. Грибоедовым. Полный перевод первой части трагедии с большими цензурными купюрами, на месте которых проставлены многоточия, был напечатан в 1838 году в петербургской типографии Плюшара и посвящён «незабвенной памяти А. С. Пушкина» — так переводчик Эдуард Губер отблагодарил великого поэта за поддержку при подготовке публикации. Издание 1838 года было уже второй попыткой Губера напечатать свой перевод — в 1835 году его постигла неудача, после чего раздосадованный переводчик уничтожил рукопись; узнавший об этом Пушкин убедил Губера вновь взяться за работу. Об интересе Пушкина к «Фаусту» также свидетельствует вольное переложение, известное как «Сцена из “Фауста”», написанное поэтом ещё в 1825 году. Наброски перевода трагедии были обнаружены и в рукописях А. К. Толстого, но остались неопубликованными. Полный перевод «Фауста» был осуществлён замечательным русским поэтом и переводчиком Афанасием Афанасьевичем Фетом (1820–1892), а первым русским изданием, объединившим под одной обложкой перевод обеих частей трагедии, стало грандиозное folio Маркса 1889 года, через десять лет выпущенное повторно.
Один из экземпляров издания 1899 года хранится в отделе книжного фонда Государственного исторического музея. Книга размера 44,5×36×5,5 см., в издательском цельнокожаном переплёте тёмно-коричневого цвета с конгревным тиснением на верхней крышке и блинтовым тиснением на нижней крышке. «Готический» орнамент переплёта создаёт иллюзию резной деревянной поверхности; название трагедии, фамилия автора и изображение звезды, встречающейся на иллюстрациях Зайбертца, но также являющейся частью личного герба издателя, Адольфа Маркса, помещены в квадрифолий с заострёнными на концах лепестками. Наклейка с именем переплётчика не сохранилась, но, возможно, переплёт для экземпляра Исторического музея был создан в известнейшей петербургской мастерской Отто Кирхнера — именно она указана на одном из экземпляров издания 1889 года (собрание Библиотеки Конгресса, США). Обрез книжного блока позолочен с трёх сторон. Отдельного внимания заслуживают богато орнаментированные форзацы с использованием растительных мотивов.
Бумага произведена на Красносельской бумажной фабрике, основанной в 1714 году. В 1838 году фабрику приобрёл основатель предпринимательской династии Печаткиных — Пётр Алексеевич. Его старший сын Константин Петрович унаследовал фабрику в 1860 году, до того проработав на ней в должности управляющего почти двадцать лет. После смерти Константина Петровича в 1896 году семейное дело не угасло; его продолжили многочисленные родственники и наследники вплоть до национализации фабрики в 1918 году. На колофоне издания Исторического музея именно К. П. Печаткин указан в качестве владельца «фабрики… в Красном Селе», поскольку во время выпуска издания 1889 года он был ещё жив. Колофон в издании 1899 года остался без изменений; возможно, это объясняется отсутствием отметки о переиздании.
Шрифт был разработан и специально отлит для издания 1889 года в словолитне О. И. Лемана, одной из старейших в стране шрифтолитейных мастерских; на момент перевыпуска Марксом «Фауста» в 1899 году словолитня Лемана уже имела (с 1895 г.) почётное звание поставщика Двора Его Императорского Величества. Именно словолитня Лемана одной из первых в России стала применять французский пункт Дидо — типометрическую единицу, до сих пор использующуюся при расчёте размера изготавливаемого шрифта.
Каждую часть трагедии открывает шрифтовой титульный лист, набранный в технике двухцветной печати; на обоих из них красным цветом выделены только слова «Фауст» и «Гёте». За первым шрифтовым титульным листом следует иллюстрированный титульный лист с изображением сидящего в кресле Мефистофеля на фоне ширмы, над которой в трифолии указаны автор и название трагедии, а также изображена шестиконечная звезда. Персонаж и ширма помещены в нишу под стрельчатой аркой, заключённой в заполненный растительным орнаментом прямоугольник. По обеим сторонам от вершины арки находятся два гербовых щита: в центре первого, помещённого слева, — мужская фигура в капюшоне и шапочке, держащая в вытянутой руке книгу; в центре второго, помещённого справа, — герб Адольфа Маркса и его монограмма. Этот титульный лист так же, как и в первых немецких иллюстрированных изданиях трагедии, создан по рисунку Зайбертца, однако для русского издания пришлось внести некоторые изменения: так, название трагедии и имя автора даны на русском языке кириллическим шрифтом, вместо года издания в квадрифолий под фигурой Мефистофеля помещены издательство и место издания, а герб Маркса сменил оригинальную монограмму Зайбертца. Орнамент единственной в книге буквицы также был несколько видоизменён в связи с заменой немецкой «I» на русскую «В». Текст заключён в прямоугольные рамки и напечатан в две колонки с вертикальным разделением. После второго шрифтового титульного листа, открывающего вторую часть трагедии, помещён аллегорический портрет Гёте в виде гения поэзии, восседающего на сфинксе; на корпусе лиры, которую поэт поставил на колено и придерживает одной рукой, также хорошо различима шестиконечная звезда. Пагинация страниц обеих частей раздельная.
Гравюры на металле, помещённые на отдельные листы более плотной бумаги, выполнены Адрианом Шляйхом (1812–1894) и Мартином Шторцем (1816—?); всего таких листов 25, из них Шторцем гравировано только 3. О жизни Шторца известно немного: он родился в 1816 году в Дидесфельде (земля Рейнланд-Пфальц), своему ремеслу учился в Мюнхене у известного гравёра Самуэля Амслера и уже в ранних работах проявил себя как талантливый и самобытный мастер. Учеником Амслера с 1824 года был и Адриан Шляйх; именно он совместно с Гансом Рудольфом Раном гравировал известнейшие иллюстрации Вильгельма фон Каульбаха к поэме Гёте «Рейнеке-Лис» для роскошного издания уже упоминавшегося Иоганна Георга Котты (1846 год). Впоследствии с теми же иллюстрациями поэма была издана и Адольфом Марксом («Лис Патрикеич», 1901 год).
На многих иллюстрациях в тексте проставлена подпись «Allgaier & Siegle. Stuttgart» и хорошо различима монограмма Зайбертца, отсутствующая на листах с гравюрами на металле, подписанными полными именами художника, гравёра и издателя книги.
Замечательной особенностью иллюстраций Зайбертца к «Фаусту», присутствующей и в издании Маркса, является их композиционное решение — некоторые из них плавно «обтекают» текст, создавая полное художественное единство слова и рисунка. Кроме того, иллюстрации расположены не произвольно, а помещены рядом с соответствующим им отрывком текста.
Издание снабжено комментариями переводчика, А. А. Фета, к каждой из двух частей «Фауста», причём «Объяснение второй части» представляет собой практически самостоятельное литературное произведение с многочисленными эстетическими и философскими замечаниями. Фет не только раскрывает сюжетные тонкости, основываясь на использованных Гёте источниках, но и даёт им собственную интерпретацию, проявляя при этом большую эрудицию. Не забывает Фет и о собственно лингвистических комментариях, в некоторых случаях объясняя свой выбор того или иного варианта перевода.
Переводческая деятельность А. А. Фета не ограничивалась только немецким языком — он переводил и античную, и даже восточную поэзию (хотя в последнем случае использовал уже существовавший немецкий перевод или вольное переложение), — но именно переводы Фета с немецкого занимают важное место не только в жизни и творчестве самогó поэта, но и в истории русской культуры в целом. Так, ему русский читатель обязан своим первым знакомством с главным трудом философа А. Шопенгауэра, «Мир как воля и представление», а многочисленные переводы Фетом поэтических произведений Г. Гейне отличаются практически дословной передачей авторского текста. И всё же именно Гёте вызывал у Афанасия Афанасьевича особый пиетет на протяжении всей жизни. К Фету вполне применимо меткое выражение И. С. Тургенева, сказанное о себе самом — автор «Вечерних огней» действительно был «заклятым гётеанцем». «Фауста» же Фет назвал в одном из писем «вершиной всего Гёте»; в том же письме он утверждал, что эта трагедия — «моя [Фета] художественная религия — и пропаганда».
Новый всплеск интереса к истории Фауста приходится на XX век. В Западной Европе тема Фауста в её философском осмыслении нашла своё образное выражение в произведениях Ф. Ницше, Г. Гессе, Т. Манна и О. Шпенглера. В России за переводом А. А. Фета последовали несколько других работ, в том числе известная редакция М. Лозинским перевода Н. Холодковского, а также перевод Б. Пастернака. «Фаустианскими» мотивами пронизан роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». В статье «Предсмертные мысли Фауста», опубликованной в 1922 году, философ Н. А. Бердяев так определяет место Фауста в мировой культуре: «Душа Фауста — душа Западной Европы. Душа эта была полна бурных, бесконечных стремлений. В ней была исключительная динамичность…».
Пройдя путь от персонажа народных книг и кукольных спектаклей до носителя духа целой многовековой цивилизации, образ доктора Фауста принадлежит к числу наиболее замечательных литературных достижений Нового времени, чем отнюдь не исчерпывается его непреходящее значение для нынешних и будущих поколений читателей.