В 7-м зале Исторического музея представлены серебряные позолоченные чаши восточной работы.
На одной из них, датируемой I–II вв. н. э., изображён пир в честь греческого бога виноделия Диониса. На другой, созданной в VI в., — два хищника семейства кошачьих. Обе чаши были найдены в Прикамье, на территории древней Пермской земли, изначально населённой угро-финскими племенами коми и манси.
С давних времён купцы из арабских земель, Ирана, а позже из Волжской Булгарии отправлялись в Прикамье по Волго-Камскому торговому пути за пушниной, которую добывали местные охотники. Пушнина пользовалась большим спросом и высоко ценилась в Западной Европе и на Востоке. Торговцы охотно платили за неё серебром, благодаря чему в Пермской земле сосредоточилось большое количество серебряных монет, разнообразных серебряных сосудов из Византии, Западной Европы, а особенно из Сасанидской империи — обширного, могущественного государства, существовавшего в III–VII вв., которым правила иранская династия Сасанидов.
Драгоценные сосуды, изготовленные сасанидскими мастерами, украшенные изображениями сказочных птиц и зверей, древних богов и правителей, охотничьих сцен и мифологических сюжетов, искусствоведы называют сасанидским серебром. В VII в. Сасанидская империя была завоевана арабами, которые принесли с собой мусульманство. Мусульманская религия запрещает изображения живых существ, поэтому сасанидское серебро оказалось в Средней Азии и на Ближнем Востоке практически вне закона. Так начался его массовый вывоз в далёкие северные земли в обмен на пушнину.
Сасанидское серебро, найденное на территории Прикамья, сейчас составляет 75% от числа всех сасанидских сосудов, известных в мире. Примечательно, что почти все находки были случайными, их находили не археологи, а местные жители при вспашке поля, на огороде, а одна серебряная статуэтка попала в невод вместе с рыбой.
Народы Прикамья высоко ценили удивительной красоты сасанидские сосуды, относились к ним, как к настоящему чуду. В изображениях восточных правителей и античных божеств они видели сюжеты из своей мифологии, украшали сасанидскими сосудами свои святилища, приносили их в дар своим богам. В 1938 г. был записан рассказ старика-манси, который на серебряном блюде с изображением персидского шаха в сопровождении конной свиты увидел сюжет мансийского мифа о спасении сыновей бога-громовника, захваченных водяным царём.
«Был очень тёплый день с облаками на небе, — рассказывал манси. — Гром загремел, лодка на воду упала. В лодке два человека стоят — духа Грома сыновья. Когда Гром загремел — Водяной услыхал. Водяной царь своим сыновьям говорит: „Пойдите, поймайте их вместе с лодкой. Дух Грома сверху смотрит, видит — сыновья его железными цепями связаны и в город отнесены“. Громовник обратился за помощью к Богу неба, и тот со своими четырьмя сыновьями отправился к Водяному царю. Они на коней сели, пять конных человек едут вместе. Водяной из дома выглянул, видит — враги идут. Их движение настолько тяжело, что город его чуть не рушится. Тогда он на поверхность из воды поднялся — просить стал. Руки навстречу протянул — так-то испугался. Они тогда смилостивились, дух неба воевать не допустил».
В XIV–XV вв. начался процесс христианизации коми и манси. С христианской проповедью в Прикамье отправился Стефан Пермский, впоследствии причисленный к лику святых. Стефан Пермский был уроженцем Великого Устюга, его мать происходила из народа коми (которых тогда называли пермянами), он знал пермянский язык и, хотя не без труда, наладил контакты с местными жителями. Они охотно слушали его проповеди, некоторые согласились креститься.
Стефан полагал, что для успешного насаждения христианства необходимо уничтожить все принадлежности языческого культа. Он принялся разрушать древние языческие святилища. В его житии рассказывается, как он «без боязни и без ужасти» ходил по дремучим прикамским лесам, отыскивал капища и уничтожал идолов: «и обухом в лоб бьяше идола, и по ногам сокрушаше, и секирою ссечаше, и на поления раздробляше, и до конца искореняше, и огнем сжегаше, и в пламени испепеляше». Сейчас это вызывает глубокое сожаление, но Стефан не думал, что разрушаемые им святилища имеют историко-культурную ценность, действовал по своим убеждениям, уверенный, что совершает благое дело.
Так же безжалостно, как самих идолов, Стефан уничтожал и серебряные сосуды, в изобилии находившиеся в святилищах. Его бескорыстие удивляло местных жителей: «Како не приимаше себе всего того в корысть?» То, что Стефан Пермский действительно ничего не брал себе, подтверждают находки сасанидского серебра, оставленного на месте разорённых святилищ, причём многие сосуды искусственно повреждены, как, например, одна из чаш в экспозиции Исторического музея.
Однако коми и манси использовали сасанидское серебро не только в культовых целях. Часть его шла в качестве уплаты дани Новгороду, в вассальной зависимости от которого находились их земли.
Слух об этом дошёл до московских князей. Летопись сообщает, что в 1332 г. Иван Калита потребовал от новгородцев для отправки в Золотую Орду «серебро закамское», а когда новгородцы отказали, «возверже гнев на Новгород», послал в Новгородскую землю войско, которое разорило город Торжок, и собрался идти войной на сам Новгород. Новгородцы вступили с московским князем в переговоры и предложили вместо закамского серебра выплатить в великокняжью казну 500 рублей, однако Иван Калита не согласился и всё-таки получил вожделенное серебро.
Ни Иван Калита, ни его потомки, для которых Пермская земля была далёким загадочным краем, о котором им было мало что известно, не задумывались о происхождении закамского серебра, полагая, что его родит сама Пермская земля.
В 1488 г. великий московский князь Иван III решил снарядить экспедицию для исследования Пермских серебряных месторождений. Однако специалистов у московского князя не было, и он обратился за помощью к иностранным государям — венгерскому королю Матьяшу Корвину и австрийскому эрцгерцогу Фридриху. Иван III просил прислать мастера, «который руду знает золотую и серебряную, да который бы руду умел и разделить с землею, занеже в моей земле золотая и серебряная руда есть, да не умеют её разделити с землею».
Экспедиция была отправлена в 1491 г. Возглавляли её дети боярские Андрей Петров и Василий Иванов Болтин, а также иностранные рудознатцы.
Путешествие по рекам продолжалось два месяца. 8 августа 1491 г. на реке Цильме была найдена серебряная и медная руда. Выплавленные серебро и медь по рекам отправляли в Вологду, а оттуда в Москву. И хотя месторождение оказалось недостаточно богатым и впоследствии было заброшено, 1492 год принято считать началом истории горно-металлургического промысла в России.
«С сего момента, — писал великий русский писатель и историк Н. М. Карамзин, — мы начали сами добывать, плавить металлы и чеканить монету из своего серебра».