Среди памятников Исторического музея, относящихся к эпохе бронзового и раннего железного веков, встречается большое количество оружия и предметов культа с изображением змея. Примером этого может служить ритуальный бронзовый кинжал из Галичского клада с рукоятью, украшенной изображением головы змеи, или топор из Кобанского могильника, на поверхности которого выгравировано изображение извивающегося змея.
Россия, Терская обл., Владикавказский округ, Кобан
Такая популярность змея не случайна, поскольку его изображение является одним из древнейших символов. Человек постоянно сталкивался с этим животным и видел, насколько оно опасно. Из-за образа жизни и среды обитания змей в различных мифах связывался с «нижним миром», с плодородной землёй, водой, дождём, а также с женской производящей силой и мужским оплодотворяющим началом.
В экспозиции Исторического музея представлено одно особенное, удивительное украшение — небольшая округлая подвеска диаметром 1,8 см, а толщиной всего 20 мм, обнаруженная в ходе раскопок археолога В. П. Шилова могильника Ергени в Калмыкии в 80-е гг. XX в. Подвеска датируется серединой III тыс. до н. э. Нижняя часть кольцевидной подвески представляет собой небольшую вытянутую голову змеи, которая обхватывает своей пастью собственный хвост. Археологи считают, что эта подвеска служила украшением головного убора умершего. Но если учитывать отношение древнего человека к змее как к существу опасному и порой наделённому сверхъестественными способностями, можно предположить, что подвеска могла играть роль не только украшения, но и оберега, защищавшего покойного в загробном мире.
Изображение кусающего себя за хвост змея очень популярно в мировой культуре, а сегодня его часто можно встретить и в повседневной жизни: в кино, на татуировках, в художественной литературе и т. д. Исследователи нового времени часто называли такое изображение «уроборос» на греческий манер (по-древнегречески οὐροβόρος: слово οὐρά обозначает «хвост», а βορά «еда»).
Когда возник подобный образ змея, какой смысл вкладывали в него древние люди и одинаково ли он интерпретировался в различные эпохи?
Долгое время считалось, что самые ранние подобные изображения относятся ко времени 3–3,5 тыс. лет назад и что их можно найти в культуре древних египтян. Так, в Египетской мифологии имеется представление о божестве Мехен — змее, который окружал солнечного бога Ра в момент его путешествия по подземному миру и защищал его. Однако изображение свернувшейся в круг змеи может встречаться и в других контекстах. Например, когда она огораживает своим телом существ из загробного мира, являясь преградой, не выпускающей чего-либо за свои пределы. Следует отметить, что в данном случае хвост змеи зачастую изображался не в самой пасти животного, а рядом с ней. Соответственно, в Древнем Египте подобный образ змея олицетворял защитный периметр, барьер, который в зависимости от контекста как оберегает то, что он окружает, так и наоборот защищает внешний мир от существ, заключённых внутри круга, созданного телом змея.
Если обратиться ко времени античности, то там встретится уже немного другая трактовка этого символа. Неоднократно он упоминается у латинских авторов. Так римский грамматик IV в. н. э. Мавр Сервий Гонат, комментируя знаменитую «Энеиду» Вергилия, напишет о нём: «И это — лучший образ: до изобретения букв ещё у египтян год сообразно обозначался нарисованной змеёй, кусающей собственный хвост, так как она сама в себя возвращается». Этот образ также упоминается и в сочинении латинского ритора и энциклопедиста конца IV – начала V вв. н. э. Марциана Капеллы. В своём сочинении «О бракосочетании Филологии и Меркурия» он следующим образом описывает прибытие Сатурна на свадебный пир:
«Вошел их родитель, ступая медлительно и неспешно; глава его была обернута серым покрывалом; в правой руке он держал некоего огнедышащего дракона, пожиравшего конец своего собственного хвоста, своим именем этот дракон, как считалось, указывал число года».
Таким образом, можно сказать, что в эпоху античности символ пожирающего свой хвост змея приобретёт другую интерпретацию: он начнёт связываться с течением времени, его цикличностью и изменением времени года.
Увидеть «уробороса» можно и в трудах алхимиков поздней древности и средневековья. Одним из наиболее известных его изображений является рисунок в небольшом алхимическом труде «Создание золота» Клеопатры, алхимика из Александрии, обнаруженном в рукописи X в. в библиотеке Марчиана, крупнейшей библиотеке в Венеции, названной в честь евангелиста Марка. На изображении представлен чёрно-белый змей, обвивающий надпись на греческом:
«Всё есть одно».
Исследователи сходятся во мнении, что это изображение, а также отсылки к образу кусающего свой хвост змея в других трактатах алхимиков прошлого свидетельствуют о том, что символ «уробороса» связывался ими с единством вещей во вселенной и вечностью.
Встретить похожий образ можно не только в трактатах и древних изображениях, но и в мифах самых разных народов. Так в мифологии Индии фигурирует тысячеголовый змей Шеша, царь-змей нагов. Закручивая своё огромное тело в кольца, он образовывает ложе, на котором покоится Вишну в промежутках между периодами сотворения мира или в течение так называемой «ночи Брахмы». По другой же версии, свернувшийся в кольцо Шеша служит опорой для восьми слонов, поддерживающих мир.
Другой пример уже из скандинавской мифологии можно найти в образе великого змея Ёрмунганда. В «Младшей Эдде» встречается следующее упоминание о нём: «Были у Локи и ещё дети. Ангрбодой звали одну великаншу из Страны Великанов. От неё родилось у Локи трое детей. Первый сын — Фенрир Волк, другой — Ёрмунганд, он же Мировой Змей, а дочь — Хель. Когда проведали боги, что вырастают эти трое детей в Стране Великанов, — а дознались боги у пророчицы, что ждать им от тех детей великих бед, и чаяли все великого зла от детей такой мерзкой матери и тем паче детей такого отца, — вот и послал богов Всеотец взять тех детей и привести к нему. И когда они пришли к нему, бросил он того Змея в глубокое море, всю землю окружающее, и так вырос Змей, что посреди моря лежа, всю землю опоясал и кусает себя за хвост».
Присутствие свернувшегося в кольцо змея в мифологии столь отдалённых территориально друг от друга народов может свидетельствовать о высокой популярности этого образа и его значимости в культуре народов Старого Света.
Подводя итог, можно сделать вывод, что кусающий свой хвост змей был не просто популярен у различных народов на протяжении многих веков, но и трансформировался с течением времени. Если изначально он носил защитные функции, то впоследствии преобразовался в более сложный и философский образ, ассоциирующийся с такими понятиями, как вечность, цикличность времени, единство вещей во вселенной и т. д. Любопытно, что сам принцип изображения на протяжении тысячелетий оставался неизменным. И именно золотая подвеска из могильника Ергени является одним из древнейших подобных изображений. Она доказывает нам, что этот образ был распространён уже 4,5 тыс. лет назад и своими корнями уходит глубоко в эпоху бронзового века, а вполне возможно, что и в ещё более глубокую древность.
Использованная литература:
- http://nav.shm.ru/exhibits/453/
- Berthelot M. Collection des anciens alchimistes grecs. Paris, 1887.
- Klostermaier K.K. Hinduism: A Short History. Oxf., 2000.
- Piankoff A. Egyptian Religious Text and Representations: Mythological Papyri. Texts. Vol. 3. by Rambova N. N.Y., 1957.
- Reemes D. M. The Egyptian Ouroboros: An Iconological and Theological Study. Diss. Los Angeles, 2015.
- Младшая Эдда. Изд. под. Смирницкая О.А., Стеблин-Каменский М.И. Л., 1970.
Автор —Дмитрий Меркин, экскурсовод 1-й категории Экскурсионно-методического отдела Исторического музея