Перчатки в подарок от императрицы Екатерины II

С перчатками как предметом одежды связано множество интересных историй из прошлого. Предлагаем вам сюжет о том, кому и когда императрица Екатерина Великая подарила перчатки со своих изящных рук.  Вы бы предположили, что фавориту на память о себе или верному слуге… И не ошиблись бы, так могло быть, но не всегда… Известно, что Екатерина Великая, восхищаясь построенным в 1787 г. в Московском Кремле зданием Сената, велела передать свою перчатку жене архитектора Матвея Казакова.

Белые лайковые перчатки из собрания Исторического музея также стали подарком от Екатерины II. Кто же был их обладателем, а точнее обладателями, и что значил жест дарения императрицей перчаток своим подданным?

На одном конверте на русском и немецком языках почерком, характерным для XVIII в., но не принадлежавшим руке императрицы, написано (передаётся в современной орфографии. — А. М.): «Перчатка с левой руки Ея величества Екатерины второй во время присутствия в воспитательном доме состоящем в Китае-городе близ Варварских ворот 20 апреля 1767го года отдать изволила питомцу под № 473-м Ивану Герасимову». На другом конверте надпись похожая, только указано, что эта перчатка предназначалась «питомцу под № 530-м Миките (Никите. — А. М.) Андрееву». В случае с «андреевской» правой перчаткой конверт XVIII в., запечатанный двумя печатями из красного сургуча, вложен в другой конверт из бумаги XIX в. и запечатан ещё раз красной сургучной печатью. На этом конверте чернилами и характерным для XIX в. почерком имеется надпись, что перчатка императрицы Екатерины II «была вскрыта 30 августа 1909 года, без снятия фотографии», ниже содержится добавление: «Председательствующий Почётный Опекун Вениамин Ахшарумов».

Судьба Ивана Герасимова и Никиты Андреева, отличившихся прилежной учёбой, примерным поведением и приглянувшихся императрице, неизвестна. Документы по Воспитательному дому сохранились не в полном объёме и в дошедших до наших дней списках данные об этих воспитанниках не значились.

Мальчики и девочки поступали в Воспитательный дом из Москвы и разных губерний России (от Архангельска до Чернигова и от Смоленска до Нижнего Новгорода) и как подкидыши («бэби-бокс» того времени), и как «отказные», рождённые в его стенах (в Доме принимали и роды). Мать могла, не назвав своего имени, оставить ребёнка в приюте, а не стремиться избавляться от него посредством детоубийства. Привозили в Воспитательный дом и сирот, и беспризорников, а далее шли годы…

В стенах «сировоспитательного дома» проводили 20–25 лет. Хотя воспитанников кормили и лечили, бытовые условия были непростыми. Более 80% детей в приюте погибало (особенно во время эпидемий от разных «детских» болезней). Эти печальные факты вспоминаются и в связи с тем, что перчатка, подаренная Никите Андрееву, так и оставалась в Воспитательном доме до революции 1917 г. В Исторический музей она попала в 1923 г. из расформированного Первого Пролетарского музея.

«Питомцы» получали как общее, так и начальное художественное образование, а также осваивали ремесленные профессии, чтобы впоследствии иметь возможность честно зарабатывать себе на хлеб. Мастерские Воспитательного дома стали основой для Императорского Московского технического училища (ныне МГТУ им. Н. Э. Баумана). Из Воспитательного дома выпускались токари, слесари, портные, шляпники, перчаточники, белошвейки и подготовленные к домоводству будущие хозяйки. Продолжив обучение в Московском университете, в Академии художеств или даже в Страсбургском университете, мальчики могли стать фельдшерами, врачами, художниками, скульпторами, архитекторами, устроителями парков. Первые несколько лет «по выпуску» из Воспитательного дома выплачивалось небольшое пособие. Стать ремесленником или художником, а если удастся накопить капитал, то и купцом 3-й гильдии — такова, как правило, судьба воспитанников.

В «Жалованной грамоте Екатерины II Московскому Воспитательному дому на права и привилегии» (1774), также представленной в экспозиции Исторического музея, прописана важнейшая привилегия выпускников — они сами, вне зависимости от сословной принадлежности родителей, а также их потомство, оставались свободными людьми, то есть не могли стать крепостными. Такая привилегия «дорого стоила» в условиях расцвета крепостного права в России. Не исключено, что у Ивана Герасимова была счастливая судьба, а подаренная перчатка из его семьи, где хранилась как реликвия, попала позже в Румянцевский музей (часть его коллекции находится в Российской государственной библиотеке), а затем в 1887 г. поступила в Исторический музей.

Всё вышеперечисленное было бы невозможным не только без «законодательной» поддержки со стороны Екатерины II в Манифесте от 1 сентября 1763 г. инициативы о создании Воспитательного дома, исходившей от И. И. Бецкого (де-факто министра просвещения и культуры России, «луча милости», по словам поэта Г. Р. Державина), но и без материальной помощи заведению.

Императрица и Бецкой привлекли к финансированию Воспитательного дома состоятельных людей. Крупнейший благотворитель, горнозаводчик П. А. Демидов передал на учреждение Родильного института при Воспитательном доме 200 тыс. руб. Чтобы потешить тщеславие особо щедрых жертвователей, Бецкой с одобрения государыни даже заказал портреты почётных попечителей Дома (т. н. «опекунскую серию») выдающемуся художнику Д. Г. Левицкому, писавшему портреты и Её Величества. Так, на дальнем фоне портрета большого любителя ботаники Демидова из собрания Государственной Третьяковской галереи можно увидеть здание Воспитательного дома.

Императрица же единовременно передала в фонд 100 тыс. руб. и подписалась на ежегодные отчисления в 50 тыс. руб.

Екатерина II лично посещала Воспитательный дом. Судя по надписям на конвертах перчаток, это произошло 20 апреля 1767 г. (накануне своего дня рождения 21 апреля; именно 21 апреля в 1764 г. было торжественно заложено здание Воспитательного дома). Однако в Камер-фурьерском церемониальном журнале (подробном официальном придворном дневнике) за всё время пребывания императрицы в Москве (с выездами) с 13 февраля 1767 г. по 19 января 1768 г. её визит в Воспитательный дом не зафиксирован. 20 апреля 1767 г. она «изволила кушать с Фрейлинами и кавалерами, в столовой комнате, в 14-ти персонах; а пополудни в 4-м часу, соизволила предпринять отсутствие в село Тайнинское, куда и при быть соизволила пополудни ж в 6-ть часов», а на следующий день, в день рождения, в путевом дворце этого подмосковного села по Троицкой (Ярославской) дороге она принимала поздравления приехавших из Москвы лиц.

Совершенно точно Екатерина II была в стенах Воспитательного дома 24 апреля 1775 г., когда она, как свидетельствует Камер-фурьерский журнал, находясь там с 15 до 18 часов, посещала все палаты и смотрела «воспитывающихся девиц и мальчиков и их рукоделия». Тогда Екатерина II пожаловала на нужды Дома 2 тыс. руб., а двум понравившимся воспитанникам – по 300 руб. (Возможна ошибка в указании даты дарения на конвертах перчаток, вызванная тем, что надписи могли быть сделаны задним числом: скорее всего, перчатки были пожалованы вместе с деньгами во время визита государыни в Воспитательный дом 24 апреля 1775 г.)

Каковы бы ни были обстоятельства дарения перчаток Екатериной II, мы можем видеть, что воспитанники находились под её особом покровительством и попечением. Императрица и Бецкой стремились, чтобы из стен Московского Воспитательного дома, получив «путевку в жизнь», вышли люди «среднего состояния», т. е. сословия, при этом хорошо образованные и воспитанные, «благонамеренные» верноподданные, которые послужат Престолу и Отечеству на ниве наук, художеств, ремёсел, торговли.

Размышляя о смысле жеста дарения императрицей хранящихся в Историческом музее перчаток, предмета из «собственного потребления» государыни, по своему сану считавшейся священной особой и олицетворявшей собой Отечество, можно прийти к мысли, что Екатерина II, фактически отдав часть себя, не просто поощрила двух мальчиков. Этим актом императрица могла продемонстрировать всем окружающим, что каждый из её подданных, даже если он сирота из Императорского Московского Воспитательного дома, через Её Высочайшую милость может считаться и должен сам осознавать себя сопричастным великому государственному делу под монаршим руководством — делу Просвещения России. Именно через успех этого дела должен воплотиться в жизнь девиз созванной в Москве в 1767 г. Уложенной Комиссии: «Блаженство каждого и всех».

Использованные источники и литература:

1. Церемониальный камер-фурьерский журнал 1767 года. СПб., 185-? [Электронный ресурс]. 
2. Камер-фурьерский журнал 1768 года (Церемониальный, банкетный и придворный журнал 1768 года). СПб., 185-? [Электронный ресурс]. 
3. Камер-фурьерский церемониальный журнал 1775 года. СПб., 1878. [Электронный ресурс]. 
4. Альбицкий В.Ю., Баранов А.А., Шер С.А. Императорский Московский Воспитательный Дом (1763–1813 – первые 50 лет в истории Научного центра здоровья детей РАМН). Вып. 1. М., 2009.
5. Екатерина Великая и Москва. Каталог выставки 850-летию Москвы посвящается июнь – сентябрь 1997. М., 1997.
6. Погодина А.А. Московский Воспитательный дом // Каталог выставки 850-летию Москвы… С. 135–143.