Дубинина Мария
Калужская область, Дзержинский район, с. им. Льва Толстого, ул. Высоцкого, д. 10, кв. 1
Муниципальное казенное общеобразовательное учреждение «Дворцовская основная общеобразовательная школа», 8 класс
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я снова здесь, в этих святых стенах. Дорогой моему сердцу Собор Василия Блаженного… Прошло столько лет, но я по-прежнему не могу сдержать слёз от нахлынувших воспоминаний. Это счастливые слёзы. Решающие, судьбоносные события моей жизни связаны с этим храмом. По неизъяснимому Небесному Промыслу Покровский Собор сопровождал меня всё время, даже когда я находилась в чужой стране.
Миниатюру с собором я помню с самых ранних лет. Тогда я считала его всего лишь сказочным замком из некой волшебной страны, жители которой всегда счастливы… Мне и в голову не приходило, что этот дворец существует в реальности, слишком он был прекрасен. Став постарше, я поняла, что это собор, но опять же — сказочный. В жизни таких не бывает, казалось мне. Башенки-купола казались самыми невероятными пирожными, которые только можно вообразить. Я любила срисовывать его и частенько гуляла возле величественных стен в своих сновидениях. Один яркий сон запомнился мне до мельчайших деталей… Я рисовала. Повсюду были зелень и цветы. На одном из кустов я насчитала одиннадцать прекраснейших роз. Они были каких-то невероятных оттенков, больше похожие на драгоценные камни, чем на цветы. Одни изумрудно-золотые, другие сине-белые. Я нехотя отвела взгляд. Перед моим взором предстал дворец, напоминавший пряничный домик из сказки. На башенках его сверкали… Розы! Те самые, что я только что считала! Внезапно розы начали расплываться и скоро стали похожими на огромные шары с заострёнными концами. Тут я поняла, что передо мной собор с миниатюры, написанный маслом. И розы — не что иное, как купола! В это мгновение я проснулась. Мечта увидеть, что там внутри, жила во мне многие годы.
В то время меня звали Кэтрин Кэмбелл. Детство и юность мои прошли в Ноттингеме. Меня с братом Алексом вырастили добрые и честные людей, взявшие нас на воспитание совсем маленькими. Мы узнали об этом только после их смерти, когда попали в дом к тётке Иви Баррингтон — сестре приёмной нашей матушки. Она знала только то, что взяли нас из жалости, как впрочем, и она сама. Жалости её хватило примерно на год. О, то был самый мрачный год в нашей жизни! Мисс Баррингтон с трудом переносила наше присутствие, называя нас «ярмом на шее». Неприязнь между нами росла с каждым днём. И когда мне исполнилось восемнадцать лет, разразился скандал. Однажды в доме пропали дорогие часы и тётка Иви, обвинив нас в краже, выгнала на улицу. К счастью, в этом городе у меня был надёжный друг — Кристофер. Благодаря связям друзей Кристофера для меня нашлись работа и жильё. Друзья Кристофера оказались заговорщиками, отступать нам было поздно. Предстояло путешествие в далёкую Россию, и мы с Алексом — молодая девушка с мальчиком — были хорошим прикрытием.
Россия… Огромная незнакомая страна, о которой я не знала ничего. Мне пришлось быстро осваивать новый язык, наблюдать за русскими людьми, изучать их традиции. Это оказалось намного интереснее, чем я могла ожидать. Одна русская семья привлекла моё внимание, я часто встречала на набережной и тайно любовалась ими: две семейные пары со взрослыми детьми. Я замечала, что все они старались как-то развеселить даму с добрыми глазами и печальной улыбкой. Позже я узнала, что это было семейство князей Черкасовых.
Странно, но через некоторое время всё вокруг в этой неизвестной стране стало казаться мне смутно знакомым. И первое, что поразило меня сильнейшим образом — это Собор Покрова На Рву, который чаще называли Собором Василия Блаженного. Он как русская душа разнообразен, ярок, слегка хаотичен и при этом необыкновенно гармоничен. Главный храм окружен симметричной звездой из восьми церквей, четырьмя большими и четырьмя маленькими, построенными по направлениям к сторонам света. Я впервые увидела, чтобы в одном здании было собрано восемь, нет, девять церквей. Наверно, только русские способны на такое «безумство». Да, его необычная, почти сказочная красота будоражила любого иностранца, но со мной происходило нечто другое… Взглянув на пёстрые, нарядные купола, я ощутила головокружение, а войдя внутрь, чуть не потеряла сознание. «Это сон, конечно сон!» — твердила я себе. — «Этого не может быть!» Ведь это оказался тот самый дворец-собор из «волшебной страны», который снился мне в детские годы! Взволнованный Кристофер говорил, что я просто привыкла к готическому стилю английских соборов, и потому яркий орнамент русского храма вызвал у меня смятение. Но нет, всё было гораздо глубже — чувство, что я уже находилась здесь прежде, не покидало меня с той минуты.
Теперь при любой возможности я старалась побывать в Соборе или хотя бы издали взглянуть на одиннадцать чудесных куполов. Там я не раз встречала грустную княгиню Черкасову. Поначалу колокольный звон очень пугал меня, терпкий запах ладана кружил голову, но вскоре всё это вместе с необычным для меня пением хора, прочно вошло в мою душу.
Хорошо помню, как мне дали первое задание, которое я с треском провалила. Мне велели отвлечь внимание одного человека разговором, но, увидев, кого мне предстоит обмануть, я прошла мимо, не вымолвив ни словечка. Ведь это оказался один из молодых Черкасовых, самый весёлый — Пётр. Услышав крики, я с ужасом поняла, что Петру грозит смертельная опасность. И дальше действовала с отчаянной решимостью, не успев даже толком задуматься: я сбила с ног одного из своих же сообщников, Драйка, а Петру крикнула: «Бегите! Быстро!». Никогда не забуду изумления на лице Черкасова и ярости Драйка, а также своего минутного триумфа и ясного ощущения, что сделала то, что должна было сделать.
Однако, последствия моей безумной, с точки зрения заговорщиков, выходки были плачевны, ведь я сорвала их важные планы! Кристофер уехал с секретным поручением, и вступиться за меня было некому. Нам с Алексом приказали убираться вон и более не возвращаться. Так мы с братом снова оказались на улице, только на этот раз обстоятельства были куда сложнее — в чужой стране, без друзей и почти без денег… В полной растерянности мы бродили по Москве до позднего вечера, пока ноги сами привели нас к Собору Василия Блаженного. В этот час собор был почти пуст. Мы с Алексом стояли перед иконой Богородицы, молились, как могли и утешали один другого. И вдруг мы услышали мягкий голос, обращённый к нам с искренним участием. О радость! Это была княгиня Черкасова, та самая, с печальной улыбкой, Наталья Александровна. На ломаном русском мы вкратце поведали ей о своём бедственном положении, и она — эта добрейшая душа — не раздумывая, предложила нам пожить у них. Стоит ли говорить, как горячо мы благодарили её. В ту минуту, когда мы втроём входили в дом Черкасовых, Пётр в красках описывал «отважную иностранку», пришедшую ему на помощь. Всеобщее удивление, взаимная благодарность… Мы вдруг оказались в центре внимания и очень смущались. Как тепло эти люди приняли нас! Черкасовы поразили меня — в них сочетались прямолинейность и редкое великодушие, кроме того все они были сильно привязаны друг к другу и не скрывали этого. Единственное что омрачало их жизнь — у княгини Натальи с мужем не было своих детей, эту тему в доме тщательно избегали. Какая-то печальная тайна оставила тень на их лицах.
Для нас с братом наступили чудесные дни — вместе с молодыми Черкасовыми мы пели, рисовали, танцевали, совершали прогулки. Одно лишь меня тревожило — Кристофер. Вернулся ли он? Увидимся ли мы когда-нибудь?
Тем временем заговорщики, встревоженные моей дружбой с русскими, выкрали меня во время конной прогулки и заперли в каком-то полуразрушенном доме, явно пострадавшем от пожара. Окна накрепко заколочены, бежать было невозможно. Как я испугалась, что потеряю всё, что было мне так дорого в России! Немного успокоившись и оглядевшись, я увидела в углу на полу железную шкатулку, а в ней миниатюру, вроде моей, с Собором. Это был портрет… Черкасовых?… Я узнала княгиню Наталью. На руках она держала двух малышей. Значит, у Черкасовых были дети?.. И возможно когда-то они жили в этом доме? Сплошные загадки… Устав от слёз и напряженных размышлений, незаметно для себя я задремала в обнимку с маленьким портретом. И увидела странный сон, будто дети Черкасовых — это я и Алекс. И нас увозят куда-то далеко в чёрной карете. Проснулась я от громкого ржания и знакомого голоса за окном. Кристофер! Он не побоялся пойти против друзей ради меня… Мы очень торопились покинуть это опасное место, но в последний момент какое-то необъяснимое чувство заставило меня оглянуться – под лестницей на второй этаж я заметила бумажный квадратик, это оказалось нераспечатанное письмо. Я не смогла удержаться и прочитала его. Какое счастье, что выцветшие буквы с трудом, но всё же можно было разобрать, ведь в этих строчках заключалось великое сокровище, сокрытое от нас много лет. «Моя дорогая кузина Наташа! С малышами всё хорошо, они здоровы. К сожалению, мои силы на исходе, врачи ничем не могут помочь. Но за детей не волнуйся. Если обстоятельства сложатся неблагоприятно, Кэтрин и Алекса возьмут на воспитание мои хорошие друзья Джон и Маргарет Кэмбэлл. Своих детей у них нет, и они согласились помочь при условии, что дети ничего не будут знать о вас до 18 лет. Я согласилась. Надеюсь, ты понимаешь, что это наш единственный выход, ведь возвращение ваших детей в Россию сейчас почти невозможно. Но зато они будут в полной безопасности. С любовью, твоя кузина Ксения.»
Неужели Черкасовы мои настоящие родители?… Эта мысль казалась мне безумной и очевидной одновременно.
Вернувшись в дом Черкасовых, я рассказала о своих злоключениях и дрожащей рукой протянула письмо княгине. Это был решающий момент в нашей с Алексом судьбе. Все части головоломки сложились воедино, тайны раскрылись. Оказывается, до шести лет я жила здесь, в России. Мой отец — князь Владимир Черкасов — владел важной информацией о готовящемся заговоре и собирался разоблачить виновников, но те стали угрожать его семье и не раз пытались похитить маленьких детей. Тогда было принято решение тайно отправить детей в Англию вместе с кузиной Натальи — Ксенией, которая жила в Ноттингеме и в то время гостила у них. Наши родители не сомневались, что вернут нас, когда всё уладится. Но неожиданная смерть Ксении перевернула все планы. То самое письмо, в котором говорилось о дальнейшей судьбе детей, пришло слишком поздно — поместье было сожжено, и Черкасовы уже давно жили в другом месте. Все усилия разыскать нас оказались напрасны. Так пролетели годы, и по иронии судьбы, благодаря английским заговорщикам, мы с Алексом вернулись на Родину и обрели свою родную семью… Страшно подумать, что мы с братом могли не прийти в тот злополучный вечер в Собор и не встретить княгиню…
… Я очнулась от воспоминаний и огляделась. Вокруг не было ни души. Прихожане разошлись, оставив после себя догорающие свечи. Пора и мне домой, к Кристоферу и детям. Нашим счастьем мы обязаны этим святым стенам… Я никогда этого не забуду. .
___________________