Среди героев 1812 года, уроженцев Смоленской земли, особое место принадлежит Храповицким. Более десяти представителей этого древнего рода участвовали в наполеоновских войнах, Отечественной войне 1812 года и Заграничных походах русской армии; четыре из них стали генералами. И только один Матвей Евграфович Храповицкий удостоился чести быть запечатленным английским живописцем Джорджем Доу для помещения в Военную галерею Зимнего дворца.
В собрании Государственного исторического музея хранятся портреты пяти представителей рода Храповицких, чьи имена не так на слуху, как имя Матвея Евграфовича. Они написаны неизвестными художниками, до поры до времени хранились в родовых имениях и полковых музеях, а в 1910-е годы были подарены создаваемому в Москве Музею 1812 года.
В настоящее время в экспозиции Музея Отечественной войны 1812 года, в разделе, посвященном партизанскому движению, наряду с портретами Герасима Курина, Василисы Кожиной, П.Д. Шелапутина представлен портрет генерал-майора Степана Семеновича Храповицкого (1783–1860-е), который невольно пережил свое второе «рождение». Долгие годы он был безымянным «партизаном Храповицким 2-м», хотя на самом деле это – сподвижник Д.В. Давыдова, сын подпоручика Юхновского предводителя дворянства Семена Яковлевича и родной брат участников и героев войны 1812 года Ясона и Ивана.
Сохранилось много свидетельств современников о событиях арьергардных боев на смоленской земле, которые могли бы лечь в основу сюжета картины. Вот как вспоминал Денис Давыдов эпизод пленения незадачливого охотника на дичь – полковника 4-го Иллирийского полка Гетальса:
«Две сотни Попова полка с Ахтырскими гусарами, под командой майора Храповицкого – к Семлеву. За два часа перед рассветом, все отделения были в движении; первый отряд остановился в лесу за несколько сажень от мостика, лежащего на речке Вязьме. Два казака влезли на высокое дерево, откуда они могли наблюдать за неприятелем. Не прошло часа, как казаки подали знак слабым свистом. Они открыли одного офицера, идущего пешком по дороге с ружьем и собакой; десять человек, сев на коней и бросившись на дорогу, окружили его и привели к отряду. С ним была легавая собака, а в сумке убитый тетерев».
Учитывая любительское исполнение жанровой сцены, можно предположить, что тот или иной рассказ, изложенный Давыдовым, многократно пересказанный и приукрашенный, мог быть запечатлен на картине неизвестного художника: плененный офицер, высокое дерево, мост через реку, группа казаков на заднем плане и командир с поднятой вверх шпагой, брошенное оружие. Правда, горный пейзаж мало напоминает ландшафт смоленской земли, а архитектура моста и строений на заднем плане и вовсе наводит на мысль об изображении эпизода, скорее всего, связанного с заграничными походами 1813–1814 гг.
Степан Семенович, в отличие от брата Ясона, не оставил никаких воспоминаний, которые могли бы пролить свет как на историю написания портрета, так и на историю его бытования. А вот о самом Степане Семеновиче, вернее, последних годах его жизни, тепло вспоминал дальний родственник (будущий дипломат) Ю.С. Карцов:
«Генерал Степан Семенович Храповицкий, ветеран двенадцатого года, uncle Etienne, как его называли в нашей семье, был маленький старичок с седыми усами, с нами, детьми, был он чрезвычайно ласков, и мы очень любили к нему ездить. Вижу его, как сейчас: внимательный, скромный, отзывчивый, сидит он за письменным столом, в креслах, с зеленым абажуром на глазах. Дом его был полон воспоминаниями 1812 года. На этажерке стояла и обращала внимание фарфоровая чашка, на которой изображена была карикатура: коза с наклеенными рогами, а перед нею в испуге прячущиеся два француза. Мы смеялись и радовались: французы то испугались козы».
Ю.С. Карцов ничего не упоминает о наличии живописных портретов в доме дяди Этьена в имении Городище Юхновского уезда Смоленской губернии. Отставной генерал жил один, своей семьи не имел, поэтому портрет мог быть передан по наследству близким родственникам. Так, в 1912 г. (или ранее) он оказался у внучатого племянника Степана Семеновича – Александра Сергеевича Храповицкого, внука старшего брата партизана Ясона.
Зимой 1917 г. бывший почетный Мировой судья по Дорогобужскому уезду, депутат от дворянства по Юхновскому уезду, Земский начальник 3го участка Юхновского уезда А.С. Храповицкий безвозмездно отдал на вечное хранение в Музей 1812 года два «масляных» портрета Степана Семеновича Храповицкого, один из которых представлен в экспозиции Исторического музея.