Летом 1912 г., добывая камень в окрестностях с. Бородино (быв. Аккерманский уезд, Бессарабская губерния, совр. Украина, недалеко от г. Одессы), немецкие колонисты обнаружили в одной из небольших курганообразных насыпей предметы, которые они передали в Императорскую археологическую комиссию. В научной литературе эта находка стала называться Бородинским, или Бессарабским, кладом.
Сначала клад был передан в Музей изящных искусств (нынешний Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина), но в 1923 г. его обменяли на коллекцию античных ваз М.П. Боткина. С тех пор он хранится и выставляется в Государственном историческом музее.
Бородинский клад состоит из 17 предметов: двух серебряных наконечников копий, втулки от третьего наконечника копья, серебряного с золотой инкрустацией кинжала, золотой булавки, пяти топоров, трех наверший булав, двух бронзовых накладок в виде пластин и двух фрагментов стенок глиняного лепного сосуда
На протяжении более ста лет вопросы происхождения, культурной идентификации и хронологии Бородинского клада не раз становились предметом исследований и дискуссий. Клад – жемчужина эпохи бронзы – стал воплощением многих идей, технологических инноваций, вкусов, представлений о богатстве и воинской доблести народов первобытности, отражением реальных исторических событий, отблеск которых запечатлен в причудливых изгибах и орнаментации каждого изделия.
Долго считалось, что топоры клада сделаны из серпентина и нефрита Западно-Саянских месторождений. Это объединило место находки – Северо-западное Причерноморье, с далекими ареалами Восточной Сибири. Однако новые исследования пород камня позволило изменить традиционную точку зрения. Оказалось, что два топора и все булавы сделаны из серпентина или его разновидностей, остальные топоры – из жадеита, широко распространенного в том числе и на Северном Кавказе.
Сравнительный анализ химического состава топоров клада и образцов жадеита и серпентина из месторождений Северного Кавказа и Урала, возможно, подтвердит, что мастера-камнерезы использовали сырьевые ресурсы этих регионов. Это позволит очертить ареалы Северной Евразии, откуда жадеит и серпентин по торговым путям в течение достаточно короткого времени поступали в западные регионы – в несколько мастерских для производства особых топоров, получивших название бородинских.
Второй важной частью клада, безусловно, являются наконечники копий сейминско-турбинского типа. Они были отлиты из сплава серебра и меди в двусторонних формах, затем подвергнуты холодной обработке и дополнительно украшены золотыми накладками. Для копий характерна общая стилистическая орнаментальная концепция – украшение нижней части втулки «золотым кольцом», дополненным узором как на втулке, так и на золотой накладке. Орнамент на золотых накладках выполнял двойную функцию – прочно прикреплял их к серебряной поверхности втулки и являлся ее украшением. Долго считалось, что рисунок на золотых накладках копий аналогичен орнаментам, украшавшими оружие крито-микенских царей в далекой Греции.
Результаты специального анализа, однако показали, что копья Бородинского клада были орнаментированы несколькими мастерами-ювелирами, каждый из которых имел индивидуальный почерк и свой набор инструментов. Уровень мастеров был чрезвычайно высоким, они виртуозно владели разными техниками; при декорировании копий использовались разные типы золотых накладок, наборы ювелирных инструментов – чеканы, фигурные пуансоны, специальные технологические приемы. Состав сплавов позволил высказать предположение, что одно из копий связано с серебряными изделиями приуральского Турбинского могильника и уральской абашевской культуры (Верхне-Кизыльский клад и др.), и, скорее всего, было выплавлено где-то на Урале. Это копье долго использовалось и спустя какое-то время было украшено золотой накладкой. Каким образом оно попало в клад, который был спрятан почти на западной окраине Причерноморских степей, остается загадкой.
Золотая булавка и серебряный кинжал, украшенные фигурными золотыми накладками являются оригинальными авторскими изделиями неизвестных мастеров, индивидуальный почерк которых, различался – как и общий дизайн рисунка. Однако оба мастера применяли почти аналогичные наборы ювелирных инструментов и одинаковую последовательность технологических операций: подготовили изделие; вырезали золотые фигурные накладки; нанесли орнаментальные сюжеты одновременно на основную поверхность и поверхность золотой накладки одними и теми же инструментами. Это позволяет предположить, что мастера, придавшие парадность булавке и кинжалу, могли принадлежать к одной ювелирной традиции или «школе» и, таким образом, к одной культурной среде.
Анализ состава сплавов показал, что кинжал и втулку одного из копий можно объединить на основе применения одной технологической схемы сплавления металлов – при их изготовлении в серебро добавили оловянную бронзу. Из высокооловянной бронзы сделаны и две накладки клада.
Полученные результаты подтверждают уникальность каждого из пяти драгоценных изделий Бородинского клада, указывая, что они были отлиты, а затем украшены золотыми накладками, скорее всего, в разных мастерских. Местным ювелирам были доступны несколько источников золота и серебра. Циркуляция драгоценного металлического сырья, предположительно, охватывала достаточно обширный регион от Южного Зауралья и Северного Кавказа до Трансильвании. Отметим и необычный состав медных сплавов, из которых изготовлены бронзовые пластины, входящие в состав клада. Очень высокое содержание олова – до 25% – делало такой сплав крайне непрактичным, однако придавало ему цвет серебра. Предположительно, пластины использовались в качестве оковок древков, навершием которых могли быть топоры, булавы или копья клада. Скорее всего, мастерские литейщиков и ювелиров располагались либо в Причерноморье, либо в Трансильвании, где в это время появляется бронзовое оружие, украшенные затейливыми узорами.
Формирование комплекса Бородинского клада, вероятно, относится ко времени не позднее XIX–XVIII вв. до н.э., а сами уникальные изделия могли активно использоваться предшествующими поколениями вождей или царей.
Бородинский клад – результат процветания многокомпонентной системы внутри региональных и вне региональных связей огромной территории – Северной Евразии рубежа III–II тыс. до н.э., где трудились рудокопы, мастера-камнерезы, литейщики, ювелиры, независимо друг от друга создавшие шедевры прикладного искусства бронзового века. Этот огромный ареал не представлял собой единого культурного пространства, для него характерна мозаика ландшафтов, разнообразные природные ресурсы, осваивавшиеся носителями самостоятельных археологических культур, которые различались по уровню технологических навыков, системе хозяйства, степени вовлеченности в обменно-торговые отношения и представляли разные социальные группы. Металлургия золота и серебра, появление оловянных бронз, расцвет технологии литейного производства и ювелирного дела, обширная торговая сеть, экономические успехи производящего хозяйства, взаимные контакты и взаимовлияния, появление могущественной и богатой воинской элиты – все это составляющие сложного процесса развития первобытного общества того времени.
Бородинский клад — это уникальный комплекс оружия и символов власти, роскошно украшенных и ценных даже по современным меркам, принадлежавших выдающимся лидерам не одного, а нескольких поколений. Такие предметы могли быть и военными трофеями, и своего рода «казной» первобытного общества. Они были погребены или спрятаны все вместе в лепном глиняном горшке. Какие события этому предшествовали, неизвестно, как неизвестны и причины, по которым эти вещи, скорее всего, относящиеся к разному культурному окружению и, возможно, разным хронологическим интервалам, оказались в степях Северо-западного Причерноморья.
Автор — Н.И. Шишлина, заведующая отделом археологических памятников