В коллекции Исторического музея собрано немало реликвий русских правителей, однако не со всеми из них связаны такие удивительные истории, как с очками императрицы Екатерины II. Эти очки представлены в одном из залов музея, посвящённых «екатерининской» эпохе.
Императрица ежедневно часами работала с государственными бумагами, читала много книг, в том числе русские летописи, самолично написала солидный «Наказ» для Уложенной Комиссии и «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи», «Записки касательно Российской истории», «Бабушкину азбуку» внукам Александру и Константину, порядка тридцати пьес и либретто опер, статьи для журналов. Русский поэт Г.Р. Державин, воспевавший императрицу, не лукавил в оде «Фелица», когда писал:
«Не дорожа твоим покоем, / Читаешь, пишешь пред налоем».
Неудивительно, что государыня с годами стала испытывать проблемы со зрением. Развилась дальнозоркость и понадобились очки «для чтения». Первые очки появились в Европе не позднее XIII века, а с XVII столетия уже были известны в России. Известно, что Пётр Великий, не меньший труженик за письменным столом, чем на верфях, также в кабинете работал в очках.
Очки Екатерины II, вдетые в серебряную оправу, были изготовлены, скорее всего, во Франции. Заушки очков заканчиваются не дужками, как у современных моделей, а кольцами, чтобы через них продеть ленту в цвет платья (в женском случае).
Искусно выполнен очешник: он обтянут кожей акулы с тонким узором чешуи, так называемым галюшем, в честь декорировавшего изделия кожей акулы или ската придворного французского мастера Ж.-К. Галюша.
Свои прекрасные очки императрица преподнесла в подарок. Об этом свидетельствует надпись на внутренней стороне изящного серебряного футляра, который был, видимо, позднее заказан тем, кто получил их в дар. Обратимся к этой надписи (передана в современной орфографии):
«Хранящиеся здесь очки из собственного потребления великой Екатерины пожалованы Санкт-петербургскому вице-губернатору Новосильцеву 4 ноября 1786 года при случае всемилостивейшего рассуждения о головной его болезни».
В таком жесте Екатерины II можно усмотреть тонкий намёк на то, что сановнику Петру Ивановичу Новосильцеву (1744–1805), исполнявшему в 1785–1793 гг. должность Санкт-Петербургского вице-губернатора (т. е. заместителя губернатора самой столицы России и столичной губернии), следовало было не жаловаться на здоровье, а продолжать трудиться во благо империи. Не случайно «старик Державин», дал императрице такую откровенную характеристику: «Великая она ж была комедиантка!», то есть актриса в политике и жизни. Так, очки могли быть подарены вице-губернатору в помощь ему как государственному служащему.
Схожая история произошла с известным казнокрадом, владимирским губернатором графом Р.И. Воронцовым, по прозвищу «Роман — большой карман». Ему Екатерина II подарила… кошелёк.
И всё же вероятнее предположить, что по отношению к Новосильцеву императрица проявила искреннюю заботу. Дело в том, что Пётр Иванович приходился Екатерине II достаточно близким человеком. Он не так давно был пожалован ею в дворянство, будучи сам из мценских мещан, сыном мелкого чиновника, коллежского регистратора (XIV класс по «Табели о рангах») с Орловщины. При этом П.И. Новосильцев был обязан своим возвышением до высокого чина статского советника (IV класса) не только своей службе в Орловском наместничестве (начинал он там служить простым канцеляристом), но и выгодному браку с Екатериной Александровной Торсуковой (1755–1842), родственницей Марии Саввичны Перекусихиной (1739–1824), любимой доверенной прислуги и многолетней личной подруги Екатерины II. Как свидетельствует нам «Камер-фурьерский церемониальный журнал 1786 года», фиксировавший все события придворной жизни с участием императрицы, 19 января 1786 г. Екатерина II в Придворной Большой церкви Зимнего дворца благоволила быть восприемницею [крёстной матерью – Прим. авт.] при Святом крещении младенца, дочери рождённой от господина Санкт-петербургского Вице-Губернатора Новосильцева, который потом жалован был к руке». «Всемилостивейшее рассуждение» о «головной болезни» Новосильцева, по записям за 4 ноября 1786 г. в вышеупомянутом журнале, могло состояться, когда «знатные придворные обоего пола персоны и прочие приглашающиеся на комнатный концерт», среди которых, видимо, был и П.И. Новосильцев, собрались «в комнату, где пост кавалергардов», в которую Её Императорское Величество «изволила из внутренних Своих покоев иметь выход». Однако более вероятно, что дарение произошло тогда, когда «во время концерта [т.е. музыкального сопровождения двухчасовой продолжительности – Прим. авт.] Её Императорское Величество <…> изволили играть в карты с знатными особами». Так что, может быть, Новосильцев именно тогда, в непринуждённой обстановке, играя в карты, и пожаловался на головные боли. С обстоятельством близости Новосильцева к монаршьей особе, видимо, и связано желание императрицы, знавшей о состоянии его здоровья, помочь Петру Ивановичу в его проблемах со зрением.
Независимо от обстоятельств, при которых был получен предмет из «собственного потребления», из рук священной особы монарха, он являл особую ценность. Вполне возможно, что очки, служившие верой и правдой великой императрице, Новосильцевым никогда им и не надевались, а просто хранились как бесценная реликвия…
А нам, потомкам, удивительная история, связанная с этими очками, приоткрывает личность Екатерины II с ещё одной стороны.
Автор – Антон Махнырёв, эскурсовод 1-й категории экскурсионно-методического отдела