Революционер-помещик (А. О. Бонч-Осмоловский по воспоминаниям семьи Бонч-Осмоловских)

Анатолий Осипович Бонч-Осмоловский родился 10 июля 1857 г. в Витебске в семье губернского секретаря Иосифа Александровича Бонч-Осмоловского. Раннее детство его, проведенное большей частью в деревне, прошло среди крестьянских детей. Когда Анатолию исполнилось одиннадцать, отец отдал его в Московский лицей Цесаревича Николая, где тот долго не мог приспособиться к чуждому окружению и сильно тосковал по деревенским товарищам. Найдя утешение в религии, мальчик предавался мечтаниям о жизни в духе первых христиан. А в это время за стенами Катковского лицея кипела общественная жизнь, но до воспитанников его не доходило даже ее отзвуков.

В 1874 г. Анатолий Осипович с успехом окончил лицей и поступил в петербургский Институт инженеров путей сообщения, где провел всего одну зиму и заболел тифом, по его словам, оттого, что он, в подражание одному московскому архиерею-аскету, всю страстную неделю питался лишь хлебом и водой. Вскоре, возмущенный установившимися в Институте порядками, он покинул его стены. Однако время, проведенное в Петербурге, не пропало даром. Расширился круг знакомств, появились новые интересы. Именно этот год, общение с петербургским студенчеством, вступление в Могилевское землячество и дружба с будущим народовольцем, фигурантом дела 20-ти  Григорием Исаевым предопределили переход юноши от христианства к социализму. Как вспоминал сам Анатолий Осипович: «Собственно говоря, и перехода почти не было: пришлось только отбросить представление о существовании верховного начала в виде личного бога». Некоторое время спустя Анатолий поступил в Петербургский университет и с головой окунулся в учебу и нелегальную работу. Студенчество той поры, учащаяся молодежь, еще не занявшая прочного места в жизни, было одним из самых политически активных слоев российского общества и принимала горячее участие в бурных общественных процессах конца 70-х годов. Студенческие волнения, стачки рабочих, демонстрации, зарождение нелегальных организаций и кружков, распространение запрещенной литературы, политический террор – все это увлекало массы молодых, энергичных людей. Анатолий Осипович просто не мог оставаться в стороне. Тогда он еще не принимал участия в какой-либо определенной организации и вместе с Григорием Исаевым с раннего утра и до позднего вечера разносил нелегальную литературу по всему Петербургу.

Со временем Анатолий перешел и к пропаганде среди рабочих и крестьян. Для сближения с ними он нанимался летом на различные работы, будучи полностью убежденным, что, не умея хорошо работать, не встав в их ряды, невозможно получить в их глазах достаточного авторитета. Приходилось ему работать и кузнецом, и косарем, и наниматься на ремонт железных дорог. Работа, порой, бывала крайне утомительна и тяжела, но Анатолий всегда отличался крепким здоровьем, сказывалось детство, проведенное в деревне и увлечение гимнастикой в лицее. Вскоре Анатолий Осипович вступил в «Черный Передел», а в ноябре 1879 г. был арестован и выслан из Петербурга без права поступления в какое-либо высшее учебное заведение. Он отправился в Минск к больному отцу, а приехав, уже не застал того в живых.

Со смертью отца положение Анатолия коренным образом изменилось: он получил в пожизненное владение два имения в Минской губернии – Блонь и Дмитриевку – и первостепенное значение для революционной работы теперь приобрели материальные средства, которые приносили имения, а роль отдельного активного революционера отходила на задний план. Однако, все оказалось не так просто. Отец Анатолия, знавший об увлечениях сына, составил завещание таким образом, чтобы тот не мог тратить средства на революцию и ограничил его в возможности как продать, так и заложить имения. Кроме того, нужно было погашать отцовские долги. Анатолий Осипович решил приложить все старания к тому, чтобы привести в порядок имущество и наладить образцовое хозяйство, приносящее средства, столь необходимые «Черному Переделу» и социалистам-революционерам, к которым он позже примкнет. Со временем Дмитриевку все же удастся продать, а на погашение долгов, войны с кредиторами и устройство в Блони образцового хозяйства, приносящего солидный доход у Анатолия Осиповича уйдет долгих десять лет. Позже он будет считать свой выбор большой ошибкой, но тогда не было никаких оснований предпочесть добыванию средств для революции личное в ней участие. Отказ от личного ради дела приведет и к другому решению, которое сильно изменит жизнь молодого революционера – заключению фиктивного брака – но об этом он уж не будет жалеть.

В середине 1880 г. он женился на Варваре Ивановне Ваховской – самой молодой участнице процесса 193-х. По приговору суда она была отдана под строгий надзор полиции на поруки отцу в Подольскую губернию и для ее высвобождения была затеяна «брачная операция». Соратники по «Черному Переделу» порекомендовали ей Анатолия Осиповича, с которым Варвара Ивановна была знакома по Петербургу. Молодые люди начали переписку через общих знакомых, пришли к соглашению о фиктивном браке и Анатолий Осипович поехал в Подольскую губернию венчаться. Несколько дней не решался Анатолий заговорить с отцом невесты о свадьбе и проводил с ним время гуляя в полях и ведя беседы на посторонние темы. Постепенно Иван Мартынович – отец Варвары, расположил к себе Анатолия и это придало ему решимости. Венчались молодые в сельской церкви. Местное начальство легко выдало Варвару Ивановну супругу на поруки, и они поехали жить в Блонь, а кроме того, получили возможность разъезжать по всей России, кроме столиц. Одно беспокоило Анатолия Осиповича: обзаводиться семьей и детьми он не предполагал, но они появились и требовали к себе внимания, отрывая его от деятельности. Анатолий Осипович не знал, как быть, и для разрешения сложного семейного вопроса решил обратиться за советом к Льву Николаевичу Толстому. В то время учение Толстого имело сильное влияние на русскую интеллигенцию и к нему охотно и часто обращались. Приехав с Варварой Ивановной в Хамовники и рассказав Толстому свою историю «фиктивного брака» Анатолий Осипович спросил, как им быть. «Так и живите!» —  ответил им Лев Николаевич. Брак из «фиктивного» быстро сделался настоящим, Анатолий Осипович с Варварой Ивановной крепко полюбили друг друга, да так и прожили душа в душу долгие годы.

Насладиться обретенной свободой супругам не довелось. С приходом к власти Александра III и наступлением реакции, по выражению Ленина «разнузданной, невероятно бессмысленной и зверской», революционное движение быстро пошло на спад. В 1882 г. за революционную деятельность семья Бонч-Осмоловских была водворена в Блонь под строгий полицейский надзор. Появились и новые заботы: двое сыновей и дочь, позже родится еще один сын. В первые три-четыре года изоляции были утрачены многие связи с подпольем: кто угодил в тюрьму, кто в ссылку, кто эмигрировал за границу. Тяжело было молодым, полным энергии людям оказаться в столь стесненных условиях, но даже это не остудило энтузиазма семьи революционеров. В.И. Ваховская вспоминала, что в период затишья была выбрана новая тактика – подготовка отдельных личностей, способных в будущем стать руководителями масс. В таком духе воспитывались и дети. Все трое учились в Блонском народном училище, из учеников которого под чутким руководством преподавателя, Варвары Ивановны и Анатолия Осиповича сложился первый революционный кружок блонской молодежи. Велась социалистическая пропаганда и среди местных крестьян, странное и трудное было это дело для помещиков! Однако тут помогало само правительство, изводившее Бонч-Осмоловских постоянными обысками, слежкой и арестами, и возбуждавшее тем самым сочувствие и доверие к ним со стороны крестьян. Обыски эти были столь многочисленны, что Анатолий Осипович и Варвара Ивановна сбились со счета, но большинство из них оканчивались безрезультатно. Дело было в том, что Анатолий Осипович умел немного столярничать и сам изготавливал мебель с потайными хранилищами-тайниками в которых помещалась литература и важные бумаги. Для Анатолия Осиповича период царствования Александра III проходил под бременем забот о Блонском хозяйстве. Были выписаны из-за границы сельскохозяйственные машины, перепробованы десятки культур, построены крахмальный завод, а для крестьянских детей большое светлое здание с огромными окнами – Блонское двухклассное училище.

Отсутствие широких общественных движений, несвобода, оторванность от товарищей сильно тяготили живую натуру Анатолия Осиповича. Не единожды пробовал он уехать, но полиция быстро водворяла его на место. Оживление в общественную жизнь России привнесло печальное событие – голод 1891 г. Повсюду в стране стали собирать пожертвования, организовывать помощь голодающим. Не остались безучастными и Бонч-Осмоловские. Отняли от хозяйства несколько сот рублей, вагон ржи, собрали по соседям десятки пудов сала и круп, и Варвара Ивановна с восьмилетней дочерью Ириной поехала на Волгу кормить голодающих. Ей было организовано три столовые, которые проработали до нового урожая. С этого года оживились и возобновились связи Бонч-Осмоловских с русской интеллигенцией, а Блонь стала настоящим революционным оплотом Минской губернии. Побывали здесь С.Ф. Ковалик, Е.К. Брешковская, Г. А. Гершуни, Любовь Клячко. Кто-то приезжал отдохнуть, кто-то останавливался в Блони, возвращаясь из сибирской ссылки, а иных и вовсе переправляли отсюда за границу. После поездки Анатолия Осиповича в Швейцарию во второй половине 1890-х годов и привоза оттуда нелегальной литературы разных партий начала расширяться Блонская нелегальная библиотека, откуда через надежных лиц книги распространялись по России. Проживание бывших политкаторжан в Блони вновь привлекло к имению пристальное внимание местной администрации и за Блонью установили усиленную слежку. Весной 1901 г. после очередного тщательного обыска Анатолий Осипович и его старший сын Иван были арестованы и сосланы в Западную Сибирь, замененную позже ссылкой в Уфимскую губернию. Вскоре, по случаю рождения цесаревича Алексея, была объявлена частичная амнистия и Бонч-Осмоловские вернулись раньше срока. За время ссылки они несколько отстали от революционного движения и занялись хозяйством, однако быстро наверстали упущенное. Уже через год Анатолий Осипович принимал активное участие в создании подпольных типографий, выпускавших нелегальную литературу. Из трех этих типографий к октябрю 1905 г. вышло не менее 40 пудов нелегальной литературы, прокламаций, агитационных листков, а также первый номер газеты «Земля и Воля». Анатолий Осипович участвовал во многих крестьянских конференциях, манифестациях, проводил в жизнь партийные директивы о конфискации помещичьих имений. После объявления Октябрьского манифеста он поспешил в Петербург, чтобы воспользоваться коротким мигом дарованной свободы печати. При попытке вывезти часть напечатанных агитационных материалов из Петербурга он вновь был задержан. В декабре 1905 г. участвовал в обороне Пресненских баррикад, а позже принимал участие в учредительном съезде партии эсеров в Иматре, много общался с партийцами, но с выяснением роли провокатора Азефа стал терять уважение к руководителям партии.

В 1908 г. Анатолий Осипович, Варвара Ивановна и их старший сын Иван оказались под следствием по делу о «Блонском крестьянском союзе». Средний сын Родион к этому времени уже отбывал наказание за организацию пропаганды среди крестьян. Над Бонч-Осмоловскими вновь сгустились тучи. Скоро стало ясно, что наказание предстоит чрезвычайно суровое – состав судей был крайне неудобен. Нужно было затянуть рассмотрение дела, но как? Выход был только один – болезнь одного из подсудимых. Поскольку рассматривать дело без главного фигуранта невозможно, то «заболевшим» должен стать Анатолий Осипович.

Однако, он был совершенно здоров, да и симулировать болезнь ему было неприятно, но подвести товарищей он не мог. Анатолий Осипович прилежно симулировал аппендицит и даже перенес поверхностную операцию: знакомый врач сделали надрез и зашил, не вырезая аппендикса. Врачебному инспектору была даже предоставлена записка о проведении срочной операции. В качестве вещественного доказательства был предъявлен несомненно воспаленный, свежеизвлеченный и заспиртованный червеобразный отросток. Начальство наводило справки, но ни в губернской больнице, ни в минских таких операций в тот день не проводилось. Минск полнится слухами, никто не верил в эту историю, не верило и начальство, но сделать ничего не могло. Дело Бонч-Осмоловских было отложено. Суд состоялся, но долгих сроков назначено не было и Бонч-Омоловские скоро вновь были свободны.

Благодаря усилиям Анатолия Осиповича и Варвары Ивановны, Блонь была не только революционным оплотом; в имении было развито рациональное сельское хозяйство, сезонные рабочие получали более высокую плату, чем у соседних помещиков, да и отношение к крестьянам было хорошее. Уже советское время Тяжелое это дело – совмещать жизнь помещика и революционера, но Бонч-Осмоловские справились и с этой нелегкой задачей. Многие выходцы из Блони становились впоследствии чиновниками, педагогами, железнодорожниками, партийными деятелями. Крепки были связи Блони с Москвой, Петербургом, Баку. Отсюда выходили люди с иным мышлением и взглядами, находившими подтверждение в жизни, становившимися руководством к действию. Годы спустя председатель Минского областного суда в беседе с Иваном Анатольевичем признается:

«Как странно, сколько я ни говорил с местными жителями о вас, Бонч-Осмоловских, я всегда слышал только хорошее!»

Автор — Артем Владимирович Лялин, младший научный сотрудник отдела письменных источников