Чем наградить Суворова? Часть II

Часть I

11 декабря 1790 г. в результате штурма пала казавшаяся всей Европе неприступной турецкая крепость Измаил на Дунае. Она была взята русскими войсками под предводительством А.В. Суворова, направленного туда по повелению главнокомандующего армией Г.А. Потёмкина. О взятии крепости, защитники которой, отказавшись её сдавать вопреки неоднократным предложениям Потёмкина и Суворова, «дрались как львы», написано очень много, и мы не будем здесь повторяться. Историк  В.С. Лопатин справедливо отмечает: «Измаильский штурм явился высшей точкой войны» [1787 – 1791 гг. – Прим. авт.]. Потёмкин доносил императрице Екатерине II: «Не Измаил, но армия турецкая состоящая в 30 с лишком тысячах, истреблена в укреплениях пространных». Добавим здесь те факты, что, во-первых, «истреблена армия турецкая» была силами корпуса численностью не более 22 тыс. чел. (вместе с казаками), а, во-вторых, «истреблена» в измаильских укреплениях, построенных для турок перед войной французскими и немецкими инженерами в соответствии с новейшими требованиями фортификации, в рамках той помощи, которую оказывали европейские державы Османской империи как фактору сдерживания расширения влияния России на южном направлении.

Екатерина II высоко оценила значение взятия Измаила: «почитается за дело, едва ли ещё где в гистории находящееся, и честь приносит неустрашимому Российскому воинству».

В донесениях главнокомандующего Г.А. Потёмкина-Таврического, опубликованных в  газете «Санкт-Петербургские ведомости», вопреки мифу о его враждебности по отношению А.В. Суворову из-за их якобы имевшей место ссоры после взятия Измаила, давалась высочайшие характеристики победы последнего: «Храбрый Генерал Граф Суворов-Рымникский избран был мною к сему предприятию»; «отдав справедливость исполнившим долг своим военачальникам, не могу я достойной прописать похвалы искусству, неустрашимости и добрым распоряжениям главного в сем деле вождя Графа Суворова-Рымникского. Его неустрашимость, бдение и прозорливость всюду содействовали сражающимся, всюду ободряли изнемогающих и, направляя удары, обращавшие вотще неприятельскую оборону, совершили славную сию победу».

Перед Потёмкиным и Екатериной II вновь вставал со всей серьёзностью вопрос: «Чем наградить Суворова?». Напомним, все российские ордена он уже к тому времени получил и был в высоком чине генерал-аншефа, который в наши дни фактически соответствует званию генерала армии.

В честь покорителя Измаила решили выбить памятную настольную медаль «В честь графа А.В. Суворова-Рымнинского».

Наградить измаильского победителя именной медалью с его портретом предложил в личном письме Г.А. Потёмкин: «Естли будет Высочайшая воля зделать медаль Генералу Графу Суворову, сим наградится его служба при взятии Измаила». Императрица на это согласилась и написала статс-секретарю Д.П. Трощинского: «Я думаю Суворову приказать вытиснуть медаль за  взятие Измаила и для сего, когда приедет, приказать профиль его срисовать».

Медаль была выбита в 1791 г. на Санкт-Петербургском монетном дворе. Её автор – выдающийся придворный немецкий медальер Карл Либерехт. В экспозиции Исторического музея хранится оттиск медали, выполненный русским медальером того же монетного двора М.В. Кучкиным уже в 1860-х гг.

На аверсе (лицевой стороне) медали выбит профиль А.В. Суворова в образе мифического античного героя Геркулеса (Геракла), с наброшенной на обнажённые плечи шкурой поверженного им немейского льва. Использование античных образов было характерно для европейского и русского искусства эпохи классицизма. По кругу надпись: «Графъ Александръ Васильевичъ Суворовъ Рымникскiй ген аншефъ».

На реверсе (оборотной стороне) медали к композиции, состоящей из дубового венка, лавровой ветви и трубы-фанфары (символов воинской славы) прикреплены медальоны с надписями «Кинбурнъ», «Фокшаны», «Рымникъ» и «Измаилъ». В круге над композицией: надпись «Побъдих» (т.е. «Победил»), а под ней – «Въ 1787 1789 и 1790 годъхъ». Таким образом, на медали выбиты места побед Суворова в период русско-турецкой войны 1787–1791 гг. с их годами: Кинбурн (1787), Фокшаны и Рымник (1789) и Измаил (1790).

Лучший исследователь портретов великого полководца А.В. Помарницкий убедительно доказал, что профиль срисован с натуры. Медаль отличается «весьма натуралистической передачей его невзрачной внешности». Помарницкий делал из этого предположение о том, что отсутствие идеализации внешности Суворова на медали – акт скрытой мести Потёмкина, который якобы подсказал Екатерине «изобразить Суворова на памятной медали хотя и с атрибутами могучего Геркулеса, но без прикрас, а таким, каким он был в действительности». Однако следует отметить, что адресация классицизма к античности не исключала обращения не только к древнегреческому, но и к древнеримскому искусству, для которого было характерна точность в передачи индивидуальных портретных черт человека, вплоть до императоров. К тому же в России эпохи Екатерины II далеко не на всех медалях лица изображались красивыми. Так Потёмкин отмечал по  поводу своего изображения на «очаковской» памятной медали в письме Екатерине II: «Изображён я сердитым…».

Важно подчеркнуть именно тот факт, что именная медаль была очень редкой, можно сказать, исключительной наградой. П.А. Румянцев получил медаль «В честь фельдмаршала Румянцева-Задунайского, заключившего победный мир с Турцией в 1774 году» (1774) за свои громкие победы в ходе русско-турецкой войны 1768–1774 гг. и своей ведущей роли в деле заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора. Медаль «В честь графа Алексея Григорьевича Орлова от Адмиралтейств-коллегии» была выбита в связи с грандиозной Чесменской победой русского флота над турецким (1770). Г.А. Потёмкин был удостоен трёх таких медалей: «В честь Григория Потемкина. Присоединение Крыма и Тамани» (1783), «В честь учреждения Екатеринославского наместничества и Таврической области» (1784) и «В честь князя Г.А. Потемкина в память взятия Очакова и крепости Березань» (1788).

Кроме именной медали, Суворов был пожалован высоким чином в Императорской гвардии. Рядом с медалью в экспозиции представлен патент императрицы Екатерины II от 6 июня 1792 г. генерал-аншефу графу А.В. Суворову-Рымникскому на чин подполковника лейб-гвардии Преображенского полка «для ево к службе нашей ревности и прилежности». Документ поступил в фонды Исторического музея в 1905 г. в составе обширного собрания купца П.И. Щукина.

Патент представляет собой документ, текст которого отпечатан не на бумаге, а на пергамене (тонко выделанной телячьей коже, что подчёркивает ценность и высокий статус документа о пожаловании) с гравюрным оттиском рамки с изображениями военной античной символики. На патенте присутствует автограф императрицы Екатерины II: «Екатерина». К документу приложена печать, прикрытая от повреждений бумажной кустодией. Патент был подписан 6 июня 1792 г. Однако само пожалование чином состоялось 25 марта 1791 г.

В «суворовской» исторической литературе широко бытует мнение, хотя документально до сих пор не подтверждённое, что Суворов желал быть пожалованным за взятие Измаила чином генерал-фельдмаршала, который ему не дали из-за возможной интриги Г.А. Потёмкина, не желавшего видеть фельдмаршалом своего подчинённого. Не исключая полностью скрытого от нас мотива осторожной императрицы, а именно опасения задеть самолюбие очень своей «правой руки» в империи Потёмкина, всё же необходимо учесть, что Екатерина II вообще очень скупо жаловала в фельдмаршалы. Князь А.М. Голицын и граф П.А. Румянцев получили этот чин, командуя армиями в русско-турецкой войне 1768–1774 гг. Будучи произведён в фельдмаршалы, Суворов должен тогда был получить «свою» армию, однако войска были объединены с 1789 г. под общим командованием Г.А. Потёмкина, действия которых на стратегическом уровне, с учётом понимания международного положения России, он успешно координировал на огромном военном театре от Дуная до Кавказа. Другие фельдмаршалы, пожалованные в этот чин при Екатерине II – граф З.Г. Чернышёв и князь Г.А. Потёмкин – стали ими по должности президента Военной коллегии. Суворов ещё будет пожалован чином фельдмаршала после выдающегося успеха в Польской кампании 1794 г., когда его победы поставят точку в военных действиях. Весной же 1791-го до мира с турками было ещё далеко.

В том же личном письме к Екатерине, где прозвучало предложение об именной медали Суворову, Потёмкин предлагал отличить его ещё и «гвардии подполковника чином или генерал-адъютантом». Он мотивировал это следующим образом: «Но как он [Суворов – Прим. авт.] всю кампанию один токмо в действиях был из Генерал-Аншефов, трудился со рвением ему сродным и, обращаясь по моим повелениям на пункты отдалённые правого фланга с крайним поспешением, спас, можно сказать, союзников, ибо неприятель, видя приближение наших, не осмелился атаковать их, иначе, конечно, были бы они разбиты». Таким образом, данное пожалование мыслилось главнокомандующим уже не только за взятие Суворовым Измаила, но и за совокупность суворовских действий, спасавших австрийских союзников России (прежде всего, как мы уже писали ранее, в посте «Чем наградить Суворова. Часть I», при Рымнике в 1789 г.) и, конечно, побед своего славного подчинённого в данной войне с турками.

Почему же Екатеринна II не пожаловала тогда А.В. Суворова генерал-адъютантом? Скорее всего, императрица не захотела иметь на военной должности при Императорском Дворе резкого и экспрессивного в своём поведении человека (сам полководец писал о себе: «Я иногда растение Noti mi tanger, то есть не трогай меня, иногда электрическая машина, которая при малейшем прикосновении засыплет искрами…»). Тем более Суворов, опасаясь вольности придворных нравов, стремился забрать свою любимую дочь Наталью, выпускницу Смольного института благородных девиц, от Двора в Москву, к тётке, и тем самым мог в некотором роде обидеть императрицу. Суворов был намного нужнее Екатерине II и Российской империи не при Императорском Дворе, а на театре военных действий.

Пожалование подполковником лейб-гвардии одного из старейших полков России Преображенского полка было очень почётным, т.к. полковником всех гвардейских полков значилась сама императрица. В число 10 подполковников (Суворов стал 11-м) входили такие крупные военные деятели как светлейший князь Г.А. Потёмкин-Таврический, граф П.А. Румянцев-Задунайский.

Сам награждённый А.В. Суворов 25 апреля 1791 г. отбыл в Финляндию для осмотра войск и укреплений. 28 апреля 1791 г. В этом ряд «суворовских» биографов усматривает проявление зависти к нему со стороны Г.А. Потёмкина, чтобы А.В. Суворов не присутствовал в Санкт-Петербурге на грандиозном потёмкинском празднике в Таврическом дворце, который, кстати, вопреки расхожему впоследствии мнению, не был празднеством в честь взятия Измаила. Однако срочная отправка Суворова к шведской границе была в те дни объективно важным и необходимым военно-политическим актом: Швеция, Англия и Пруссия грозили войной России. Лондон, надеясь на военную поддержку Стокгольма, вооружал флот для похода на Санкт-Петербург, пытаясь ослабить его давление на Турцию и принудить заключить мир с турками на невыгодных России условиях. И Суворов, имя которого было овеяно победами для всей Европы, поехавший к войскам на опасное для России направление, «с прицелом» на командование ими, мыслился как один из немаловажных факторов отрезвления её противников. Устроенный Потёмкиным праздник, хор на котором на стихи Г.Р. Державина пел в числе прочего: «Стон Синила раздаётся / Днесь в подсолнечной везде, вспоминая славянское название Измаила до 1538 г., продемонстрировал тем, у кого «зависть и вражда мятётся / и терзается в себе», т.е. недругам России, несокрушимую мощь империи и отсутствие разногласий в верхах.

Как же отнёсся сам измаильский герой к новым награждениям?

Оговоримся сразу, что не более чем историческим анекдотом, впервые напечатанном в петербургском периодическом журнале «Дух журналов» в 1817 г., никем из современников Суворова не подтверждённым, является якобы конфликт Потёмкина и Суворова из-за данного дерзкого суворовского ответа на вопрос Потёмкина «Чем могу я вас наградить за ваши заслуги?» – «Нет! Ваша Светлость! Я не купец и не торговаться с вами приехал. Меня наградить, кроме Бога и Всемилостивейшей Государыни, никто не может!» (Заметим ещё, касательно времени публикации: Потёмкина не стало в 1791 г., а Суворова – в 1800 г.).

Вместе с тем не будем скрывать, что А.В. Суворов в 1791 г., видимо, желая получить должность генерал-адъютанта и к тому же находясь по влиянием интриговавшего против Г.А. Потёмкина графа Н.И. Салтыкова, а также салтыковского ставленника, фаворита Екатерины II П.А. Зубова, писал из Финляндии в личных письмах родственнику Д.И. Хвостову так: «Для чего же я не Генерал-Адъютант, как то почиталось немудрёным?.. Что ж я до сего выиграл, кроме времянностей… неприязненного мне К[нязя] П[отёмкина] зделал или вечным злодеем, или обратиться мне паки к нему в сателиты, последуя всем протчим до единого, и в обоих видах ждать гибели?» Тщеславие Суворова, безусловно, имевшее под собой основу в его великих победах, придворные интриганы явно пытались распалить, давя на его мнительность, представляя ситуацию такой, что Потёмкин не только недостаточно ценит его дар, но и ставит ему препоны в продвижении по службе.

Заметим, что в 1796 г., годы спустя, уже после смерти Потёмкина, последовавшей в разгар мирных переговоров с турками 5 октября 1791 г., Суворов писал Д.И. Хвостову: «Среди гонений князя Платона в Херсоне [укрепившись после смерти Потёмкина, Платон Зубов способствовал оттеснению Суворова от первых должностей в армии – Прим. авт.] я ходил на гроб князя Григория Александровича Потёмкина, помня его одни благодеяния». Именно Г.А. Потёмкин, несмотря на немалые собственные амбиции и имевшие место размолвки, годами покровительствовал Суворову, выдвигал его на первый план среди полководцев и неоднократно способствовал его отличию со стороны верховной власти за его победы.

Таким образом, говоря о награждениях А.В. Суворова – гениального полководца, человека очень сложной душевной организации, как, впрочем, и все гении – мы можем видеть, что власть (в то время фактически правящий Россией тандем Екатерины II и Г.А. Потёмкина) с разной степенью успешности сумела находить ответ, на непростой вопрос: «Чем наградить Суворова?». В целом, эти награды были достойны тех побед, благодаря которым ещё более возвысилось положение России в Европе.

Сами же награды А.В. Суворова, являющиеся неотъемлемой частью памяти о славе Отечества, можно увидеть в 27 зале основной экспозиции Исторического музея.

Использованная литература:

Исторический музей. Шедевры и реликвии. М., 2013.

Екатерина II и Г.А. Потёмкин. Личная переписка. / Сост. В.С. Лопатин. М., 1997.

Елисеева О.И. Потёмкин. М., 2006.

Лопатин В.С. Суворов. М., 2019.

Помарницкий А.В. Портреты А.В. Суворова: Очерки иконографии. Л., 1963.

Автор – Антон Махнырёв, экскурсовод 1-й категории экскурсионно-методического отдела Исторического музея