В собрании Государственного Исторического музея имеется уникальный памятник – огромный акварельный рисунок со сценами, иллюстрирующими сюжеты из Ветхого и Нового заветов в их взаимозависимости с «Пасхальным каноном» святого Иоанна Дамаскина. Эта акварель никогда не была изучена и даже просто внимательно рассмотрена из-за сложившихся особенностей хранения, не позволявших до неё добраться. Первые же обращения к пониманию ее смыслового наполнения и художественных качеств показали, что перед нами памятник высокого мастерства и глубокого содержания. Публикация этой акварели представляется очень важной, так как она открывает еще одну мало изученную страницу религиозной живописи России середины-второй половины XIX века.
Общий размер самой акварели – 190х155 см. Акварель смонтирована на большой подрамник и вставлена в деревянную раму, а рама в свою очередь разделена тонкими деревянными рейками на 9 частей согласно с тематическими комплексами картины. Тщательное исполнение деревянной рамы, её переплета и защитных стекол выполнило свою охранительную миссию и позволило уникальному памятнику дойти в целостном виде до наших дней.
По своему замыслу эта огромная акварель является иллюстрацией общей христианской библейской истории мира, которая призвана восславить Пришествие и Воскресение Христа. Сюжеты отдельных картинок объединены в три больших комплекса: ветхозаветный, новозаветный и пасхальный канон. Наибольший ветхозаветный комплекс разделен на восемь выделенных общими орнаментальными рамками частей -блоков, в которых раскрывается содержание тех или иных библейских книг. Чтение сюжетов за некоторыми исключениями построено, как в житийной иконе, слева направо и сверху вниз, в боковых частях переходя попеременно с левого блока на правый. Практически каждое изображенное событие имеет название.
Ветхозаветный комплекс
Дни творения (1-6)
Самой первой, конечно, представлена Книга Бытия. В левом верхнем углу листа шесть небольших рисунков повествуют о том, как Бог сотворил небо и землю, солнце, луну и звезды, в 5 день сотворил птиц, рыб в водах и всяких гадов, в 6 день – зверей и скотов четвероногих, и человека. На последней шестой картинке присутствуют и мужчина, и женщина среди разнообразных зверей, а 4 день отмечен ещё тем, что «дьявол свержен бысть с небес». Этот первый блок отличается от последующих рисунков необыкновенной изящной условностью: небо и земля вначале неразделимы и составляют единый синий круг, твердь второго дня изображена окружающей землю белым кольцом с нечеткими очертаниями облаков, земля третьего дня дана с едва намеченными очертаниями суши, вод и маленькими деревцами, в четвертый день над этой маленькой круглой землей клубятся облака, в гуще которых изображены совсем небольшие солнце, луна и звезды, а в верхних ярусах каждой картинки в облаках на херувимах, как на престоле, восседает Бог Саваоф в окружении многочисленных ангелов, которые показаны в непрерывном действии.
Следующая по ходу библейского текста история людей в Раю рассказана акварелистом в третьем блоке, и к нему мы вернемся чуть позже.
Второй блок сюжетов продолжает книгу Бытия. Здесь всего 3 картинки, две из которых непосредственно иллюстрируют Библию: Всемирный потоп и гибель городов Содома и Гоморры.
Всемирный потоп (7)
Изображение Всемирного потопа носит в целом камерный, целомудренный характер. Художник избегает показа страшных моментов гибели всего живого: рисунок лишен каких-либо особых подробностей в показе тонущих и спасающихся персонажей, экспрессия эмоций показана лишь в жестах людей. Маленькие фигурки на дереве, на плоту, на крыше здания над ровными спокойными голубыми волнами только обозначают сам сюжет рассказа. Отказ от «говорливости» деталей концентрирует внимание зрителя на темах неотвратимости наказания за закоренелый грех и спасения праведников. Около огромного ковчега, стоящего на скалах Арарата над водой, нет ни людей, ни животных, он уже наполнен и закрыт, и ожидает окончания потопа.
Погубление Содома и Гоморры (9)
Тема гибели за грех и спасения праведной жизнью продолжается в симметрично расположенном изображении гибели городов Содома и Гоморры в огне. Сюжет решен в более эмоциональном ключе. Охваченный пожаром красивый город с башнями на крепостной стене, храмами и дворцами контрастирует с мирной природой окрестных гор и водоемов, где сидят, горестно склонив головы Лот и две его дочери, лишившиеся всего. Одинокая фигура жены Лота с повернутым в сторону города лицом, что, согласно Библии, было строго запрещено делать, застыла на дороге. Она превратилась в соляной столб, уже не двигается и существует отдельно от семьи.
Страшный суд (8)
Третьим центральным сюжетом в этом блоке, не имеющим наименования, является изображение Страшного суда Божьего. В нем тема ответа за земные дела — злые или добрые — получает новую глубину, ибо на этом последнем суде решается не земная, но вечная участь каждого человека.
В верхнем ярусе картинки-клейма изображена Святая Троица: в круге, вписанном в четырехугольник, окруженные серафимами и херувимами, восседая на престолах, изображены Бог Отец, Бог Сын и над ними Бог Дух Святой. Как в композиции Деисуса — моления, Троице предстоят крылатые Богородица и Иоанн Предтеча, и множество ангелов, славословящих Бога. Слова их хвалебной песни: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе, Боже», — написаны на свитках.
В среднем ярусе мы видим композицию с уготованным на суд престолом, несомом ангелами. Орудия страданий Христа и воплощение Его проповеди в виде книги – Евангелия – помещены на нем. Симметрично по обе стороны изображены ангелы с трубами, возвещающие конец времен и суд.
В нижнем ярусе в центре нарисован в воинских доспехах Архангел Михаил. Он стоит на облаке с золотой трубой в левой руке, опираясь на копье, а к нему с двух сторон подходят апостолы и евангелисты, возглавляемые Петром, (слева) и ветхозаветные пророки, возглавляемые царем и священником Мельхиседеком (справа).
История изгнания первых людей из Рая (10-15)
Правый — третий по счету — блок из 6 картинок продолжает книгу Бытия. Художник рисует жизнь первых людей: Адам и Ева около древа познания, изгнание из рая, плач Адама и Евы перед раем, труд Адама на земле, жертвоприношение Авеля и жертвоприношение Каина, убийство Каином Авеля.
Адам в Раю преступает заповедь Божию (10)
Первая картинка – Адам и Ева у древа познания – насыщена изображениями растительности и животных. Она настолько плотно населена представителями флоры и фауны, что Адама и Еву – нагих и почти прозрачных- с трудом можно найти на изображении. Адам протягивает руки к Еве за яблоком. Ева стоит в центре композиции под древом. В изящном повороте одной рукой она подает запретный плод Адаму, другой, поднятой вверх, указывает на змия, как на источник плода. Лев, единорог, слон со своим длинным хоботом и другие звери, обступая человеческие фигуры со всех сторон, являются молчаливыми свидетелями совершающегося греха.
Изгнание Адама и Евы из Рая (11)
Вторая картинка из этого блока отводит главное место показу летящего ангела, передающего весть о наказании людям за первородный грех. Ангел с огромными крыльями, поднятыми вверх, нависает над идущими от Рая фигурками Адама и Евы и составляет как бы смысловой центр композиции. Двери Рая художник обозначает триумфальной аркой с колоннами.
Плач Адама и Евы пред Раем (12)
На третьей картинке мы видим, как Адам и Ева оплакивают потерянный Рай. Беззащитные, полуобнаженные, горестно подпирающие головы, они сидят под деревом напротив точно таких же райских ворот в виде триумфальной арки, как на предыдущем изображении. Теперь в ее пролёте – пламенный Серафим, защищающий вход в райский сад. Две понурые фигурки среди густой зелени кустарника невольно вызывают чувство сострадания.
Адам возделывает землю (13)
«Адам труждается делая землю» — таково содержание четвертой картинки блока, иллюстрирующего книгу Бытия. В отличие от похожих изображений, где Адам пашет, здесь он вскапывает и разрыхляет землю лопатой. Вокруг раскинулся пейзаж с извивающимся руслом узкой реки, поросшей кустарником и деревьями по берегам. Ева горестно взирает на тяжелую работу мужа, соответствующую понятию о труде «в поте лица своего».
История братоубийства Каином Авеля (14-15)
Следующие два сюжета посвящены истории Каина и Авеля. Первый изображает жертвоприношение Авеля и Каина, когда Бог принял дар от Авеля, принесшего на жертвенник первородных ягнят, и не принял от Каина плоды земли, второй – «Каин по зависти убивает Авеля». На обеих картинках Каин и Авель изображены в одинаковых одеждах: Каин в сером тканом хитоне как земледелец, Авель – в одежде из шкур как пастух. Второе клеймо со сценой братоубийства художник дополняет рассказом, как родители -Адам и Ева — оплакивают своего безвинно убитого сына. Пейзажный фон представляет собой сочетание холмов, горок и зеленой растительности. Композиции этих двух клейм несколько упрощены и даже схематичны. Добавим, что Авель осмысляется в христианстве как один из ветхозаветных прообразов Христа.
Далее библейское повествование продолжается на вертикальных блоках слева и справа от центральной части и представляет зрителю избранные сюжеты из Пятикнижия пророка Моисея, переходя от левого блока к правому и обратно.
Жертвоприношение Авраама (16)
Книга «Бытие» продолжает свою художественную жизнь в следующем смысловом блоке — левом, правда всего двумя сюжетами, связанными с личностями патриархов Авраама, Исаака и Иакова. Первая картинка здесь — «Жертвоприношение Авраама». Она подробно рассказывает, как в сопровождении двух слуг Авраам с сыном своим Исааком достигают подножия горы, слуги вместе с осликом остаются внизу, а Авраам, неся в руках огонь и нож, и Исаак с вязанкой дров на спине поднимаются вверх. Там художник рисует жертвенник, сложенный из принесенных поленьев, на котором как жертва возлежит обнаженный сын, отец уже занес нож, но летящий от Бога ангел останавливает его. Заблудившийся барашек, запутавшийся рогами в кустах, помещен за каменной оградой цветущего сада. Обращает на себя внимание скрупулезная точность в иллюстрировании библейского текста, имеющего важный для художника смысл, ведь Исаак в данном эпизоде прообразует собой Христа.
Лествица Иакова (17)
В огромном акварельном рисунке со множеством отдельных сюжетов, художник прежде всего стремится к подробному детализированному показу самого содержания. Это имеет отношение и ко второй картинке книги Бытия под названием «Лествица, виденная Иаковом во сне». Здесь представлено видение, посетившее Иакова, когда он по благословению отца шел по пустыне брать себе жену-единоплеменницу и заснул, подложив себе камень под голову. Лестница касалась верхушкой неба и по ней вниз и вверх ходили ангелы, а выше всех на облаках стоял Бог, который обещал Иакову дать ему и его потомству землю, на которой они распространятся «и к морю, и к востоку, и к северу, и к полудню». Утром Иаков проснулся и поклялся в верности Богу. На картинке отсутствует последний элемент рассказа, в котором говорится, что Иаков установил в виде памятника тот камень, который был у него под головой ночью, и возлил на него елей. Главным для художника остается рассказ о самом видении, потому что в христианской традиции библейский рассказ о лестнице Иакова осмысляется как указание на Богородицу, соединившую небо и землю.
Помимо этого слева от небесной лестницы акварелист поместил сюжет борьбы Иакова с Ангелом, который в православной экзегезе понимается как стремление человека превзойти лучшего, т.е. преуспеть в добродетели. Борьба Иакова указывает на подражание Христу, сказавшему: «Царство Небесное силой берется, и употребляющие усилие восхищают его».
Иосиф продается братьями в рабство (18)
Далее повествование книги Бытия продолжается в вертикальном блоке справа двумя сценами, первая из которых изображает продажу братьями Иосифа в рабство за 20 сребренников. Богатые купцы исмаильтяне стоят рядом со своими двумя верблюдами, нагруженными выше голов товарами, братья ведут с ними переговоры, а проданный ими Иосиф покорно идет следом за новым хозяином.
В христианской традиции ветхозаветный патриарх Иосиф назван Прекрасным. Для многих авторов красота Иосифа являлась выражением его внутренней сущности, ведь во всех приведенных в Библии ситуациях он демонстрировал терпение, твердость духа, стойкость, целомудрие. Претерпевший в жизни поношение от родных братьев, он стал прообразом Христа.
Праотец Иаков благословляет сынов Иосифовых (19)
Следующая сцена имеет важное идейное значение: праотец Иаков перед смертью благословляет двух детей Иосифа – Манассию и Ефрема – и принимает их в свою семью. Сыновья Иосифа были рождены в браке с египтянкой, но им суждено было, наряду с другими детьми сыновей – 12 колен — Иакова, произвести потомков Израилю. Благословив Манассию и Ефрема, Иаков, согласно тексту, повернулся к стене и испустил дух. На картинке видно, что стоящие у ложа Иакова близкие люди скорбят и утирают слезы, понимая, что присутствуют при его кончине.
Купина Неопалимая (20)
Следующая группа картинок, идущих за книгой Бытия — иллюстрации книги Исход – помещены на левом вертикальном блоке. Первой изображена сцена видения Моисеем купины, огнем горящей, на Синайской горе. Художник со всеми подробностями показывает, как Моисей пасет стадо овец у подножия горы и видит чудесное явление пылающего и не сгорающего куста. Поднявшись на гору и оказавшись рядом со святыней, он в благоговении снимает обувь и внимает голосу Бога, повелевающего ему отправиться в Египет и вывести израильтян из плена. Эту весть ему доносит ангел, слетающий от Бога, изображенного в центре пламенеющего куста. Как и лествица Иакова, горящий куст купины в Православии осмысляется как ветхозаветный прообраз Богоматери, от Которой по человечеству родился богочеловек Иисус Христос.
Моисей сказует Израилю волю Божию о исшествии из Египта (21)
В следующей картинке Моисей и его старший брат Аарон, обладавший даром красноречия, которого Бог дал Моисею в помощники, сообщает старейшинам еврейского народа о явлении ему Бога и Его обещании вывести народ из египетского рабства. Художник показывает, как некоторые персонажи, преклонив колени, являют готовность повиноваться, другие, оживленно жестикулируя, спорят и сомневаются. Пейзажным фоном картинки являются горы-лещадки острых очертаний, которые подчеркивают напряженность сюжета.
Следующими в событийной канве книги «Исход», которая продолжается в правом блоке, являются два сюжета, посвященные труду Моисея и явлению силы Бога в борьбе за вывод еврейского народа из египетского плена.
Моисей и Аарон чудодействуют пред фараоном (22)
На первом из них показан эпизод устрашения Моисеем египетского фараона с тем, чтобы добиться от него разрешения увести свой народ из страны порабощения – первое чудо, предшествующее десяти казням египетским. Моисей и его брат Аарон пред восседающим на пышном троне фараоном бросили свой жезл, и он превратился в ползающего змея. Но фараон пригласил своих жрецов, и они сделали то же. На картинке изображено, как стоят по обе стороны от фараона жрецы и Моисей с Аароном, и на полу яростно извиваются змеи. Согласно библейскому тексту, змея Моисея пожрала змей жрецов, но на фараона это не возымело действия.
Ветхозаветная пасха (23)
На следующей картинке «Пасха иудейская» изображен эпизод, относящийся к десятой, самой последней, казни, которая произошла с народом Египта за отказ фараона отпустить израильтян. Тогда, согласно библейскому тексту, ангел смерти поразил всех первенцев от человека до скота в домах, на которых не было специального знака. Еврейскому же народу было заповедано собраться в домах, поставить на косяках дверей знак кровью жертвенного агнца и вкушать пресный хлеб и особо приготовленного с горькими травами ягненка. Агнца следовало съесть до утра и быть наготове, одеть дорожные одежды, чтобы в любой момент можно было покинуть Египет.
На картинке показана трапеза, когда на длинном и пустом столе стоит только одно блюдо, на котором лежит агнец. За столом изображены старейшины, представители разных слоев населения, которые учатся тому, как нужно отмечать отныне установленный праздник пасхи, означающий праздник победы жизни над смертью благодаря пролитой крови агнца.
Только после этого события фараон разрешил Моисею вывести израильский народ из Египта.
Исход еврейского народа из Египта (24 а-б)
Следующий масштабный сюжет перехода через Красное море развернут акварелистом сразу на двух картинках в левом и правом блоках по сторонам от центральной части. Знаком границы, по которой предполагается соединение двух частей художественного рассказа об этом событии , служит изображение в картинках клубов водного пара справа и слева соответственно.
Фараон, царь египетский, погнался вслед за Израилем (24а)
Слева помещена большая картинка с преследованием египетским фараоном ушедших из страны израильтян. Это одна из самых динамичных композиций акварельного листа. «Фараон, царь Египетский, погна в след за Израилем»- таково её название. Конное войско с длинными пиками, повозки с вооруженными воинами, большие колесницы фараона и его приближенных стремительно несутся вслед за ушедшими. Поражает мастерство акварелиста в тончайшей разработке деталей вооружения, рисунке несущихся всадников, изображении колесных повозок в их неостановимом беге. Но самое большое впечатление на этой картинке производит изображение города на втором плане. Столица Египта, окруженная каменной стеной с воротами и башнями, представлена как средоточие разновременных фантастических построек – дворцов, храмов самого произвольного смешения и страшно тесного расположения. Но каждое здание нарисовано и раскрашено самым тщательным образом с мельчайшей проработкой всех деталей архитектуры. На крышах башен, колоколен и ротонд высятся огромные золотые статуи античных богов, своими размерами превосходящие собственно здания. Интересно, что художник очень точно изобразил атрибутику и облик этих античных персонажей: можно разглядеть Афину, Аполлона, Марса. Здесь город за кирпичной стеной – воплощение всей чуждой культуры и роскоши, которую отвергли еврейские праведники, уведя свой народ в землю обетованную.
Моисей с людьми израильскими перешел Красное море (24б)
Продолжает рассказ об исходе еврейского народа из Египта картинка «Моисей с людьми израильскими прешел Чермное море». Художник очень оригинально и вместе с тем просто решил задачу воспроизведения такого сложного эпизода как одоление морского пространства. Моисей с поднятым жезлом стоит на фоне высокой скалы и, повернувшись к ней спиной, задерживает огромный вертикальный вал клубящейся воды, поднимающейся до неба. Другого массива воды, симметричного левому валу, на изображении нет. Толпа людей проходит по дну моря между невысокими скалами, как бы приближаясь к берегу, на котором изображены деревья. Люди несут на плечах гроб, в котором покоятся кости патриарха Иосифа. Другая небольшая группа израильтян, изображенная слева на переднем плане, несет в руках и на спине провизию, драгоценные сосуды. Мастерство рисунка в передаче огромного количества действующих лиц, их облика, одежды, жестов поражает в этом эпизоде, как впрочем, и во многих других.
Художественное повествование о прообразовательных для христианства событиях истории еврейского народа продолжается в нескольких эпизодах из книги «Исход», имевших место во время сорокалетнего странствования израильского народа по пустыни.
Моисей с людьми израилевыми побеждает в пустыни Амалика (25)
Рассказ возвращается на левый блок большой акварели. Следующая картинка изображает сражение между израильтянами и амаликитянами – воинственным народом пустыни, который напал на еврейский народ во время его странствия после ухода из Египта. Моисей доверил командование своими войсками Иисусу Навину. Художник изображает яростную схватку, смешавшихся в кучу людей, повозок и лошадей. На вершине холма стоят три фигуры. Это Моисей в сопровождении Аарона, брата своего, и Ора, которые наблюдают за ходом битвы, продолжавшейся с утра до сумерек с переменным успехом. Когда Моисей в молитве поднимал руки, брали верх израильтяне, а когда опускал, победа переходила к амаликитянам. Так продолжалось долгие часы, и руки Моисея отяжелели и беспомощно повисли. Чтобы предотвратить катастрофу, Аарон и Ор стали поддерживать его руки, что и изображено на картинке, и Иисус Навин разгромил амаликитян.
Осмысляя этот библейский текст, христианская традиция отмечает, что одержать победу помогло не только то, что Моисей молился, но и то, что он сам становился знамением креста.
Израильтяне поклоняются тельцу златому в пустыни (26)
Повествование переходит на правую сторону и рассказывает о драматичном эпизоде получения десяти заповедей и одновременного отступления от Бога — поклонения золотому тельцу.
Здесь рассказывается, как во время скитаний по пустыне, в лагере, разбитом у подножия горы Синай, когда Моисей находился долгое время на вершине этой горы, где он беседовал с Богом и получил от Него ряд законов и литургических предписаний, среди усталых и живущих впроголодь израильтян стали преобладать настроения неверия и разочарования в покровительстве Бога, выведшего их из рабства. Перед шатром Аарона собралась толпа и требовала, чтобы он сделал им статую другого бога, которая пойдет перед ними в их трудной дороге. Аарон не нашел в себе силы воспрепятствовать столь настойчивому требованию. По его призыву женщины отдавали свои украшения и собрали так много золота, что из него отлили фигуру золотого тельца. На следующий день статую поставили среди разбитого у подножия горы лагеря. Люди, обрадовавшись возвращению божества, которому они поклонялись ранее, принесли ему жертвоприношения и сели за праздничный стол. Весь день раздавались звуки музыки, женщины и дети исступленно пели и плясали вокруг божка. Только левиты держались в стороне и с ужасом взирали на людей, которые отреклись от Бога и вернулись к идолопоклонству.
Художник не упустил ни одного эпизода этого рассказа. Мы видим лагерь у подножия горы, на вершине которой видна фигура Моисея, преклонившего колени и получающего от Бога скрижали заповедей, золотого тельца на высоком постаменте и танцующих вокруг него разудалых мужчин, женщин и детей, левитов на коленях, призывающих прекратить оргию, трапезу за столом, поставленным у подножия горы и заставленным кувшинами с вином.
Моисей вознес змию медную во избавление Израилю (27)
На следующей картинке цикла сороколетнего скитания по пустыне, расположенной в левом блоке, показан эпизод, имевший место уже в конце пути израильтян к земле обетованной. В очередной раз, страдая от недостатка воды и пищи, утомленные долгой дорогой скитальцы стали роптать и грозить, что перестанут слушаться Моисея. Их постигло за это наказание: в лагере появилось большое количество ядовитых змей, от их укусов заболело много народа и пришлось отказаться от дальнейшего передвижения. Тогда Моисей приказал отлить из меди подобие змеи и выставить его на столбе посредине лагеря. Достаточно было посмотреть на эту змею, чтобы вернулось здоровье и силы.
Композиция рисунка скрупулезно воспроизводит весь библейский рассказ из книги «Числа». Заболевшие люди, простершиеся на земле, ползающие между ними змеи, персонажи, молящие о помощи на коленях – показаны на картинке справа, а слева Моисей и те, кто внимает его словам и простирают руки к большому змею на шесте, установленном на горе. Картинка очень эмоциональна и красива по цветовому решению.
Отметим, что эпизод со спасающим от смерти змием, поднятым на столбе, рассматривается в христианской экзегезе как прообраз Христа, вознесенного на Кресте, чтобы все с верой взирающие на Него получили спасение уже от вечной смерти.
Переход сынов Израилевых чрез Иордан (28)
Шестая сцена из этого цикла — «Прехождение сынов Израилевых чрез Иордан» — изображает событие из третьей главы книги Иисуса Навина. Длинная процессия людей движется по обнажившемуся дну реки Иордан, воды которой расступились, подобно тому, как это случилось на Красном море во время бегства из Египта. В середине процессии левиты несут на плечах ковчег завета. Справа и слева от них идут израильтяне, неся в руках провизию – бутыли, ящики, кувшины. Художник не передает чудесное движение вод реки Иордан, когда она внезапно остановилась между каменистыми берегами и вздыбилась высокой стеной, согласно библейскому тексту. Он сосредотачивает рассказ на самом переходе по сухому руслу реки между каменистых уступов в виде традиционных горок-лещадок, ведь это повторившееся чудо с водами было явлено для укрепления в новом поколении израильтян веры в Бога, Его силу и заступление.
Седмичным обхождением киота Господня разрушаются стены города Иерихона (29)
Последняя картинка правой вертикальной полосы посвящена событию, которым завершается тема сорокалетних скитаний израильтян по пустыне. Для поселения в земле Ханаанской необходимо было сокрушить несколько крепостей ханаанских владык, первой из которых был Иерихон. После смерти Моисея бразды правления перешли к Иисусу Навину, и именно он придумал план осады Иерихона. Это была исключительно оригинальная тактика. В течение 6 дней подряд израильтяне выходили из лагеря и торжественной процессией шествовали вокруг крепостных стен, приводя в изумление осажденных там. Во главе шествия маршировали вооруженные воины, за ними шли люди в длинных одеждах и дули в серебряные трубы, следом несли на носилках ковчег Завета. Замыкала шествие толпа женщин, стариков и детей в праздничных одеждах, которые шли в строгом молчании, так что слышны были только громкие звуки труб. На седьмой день после шестиразового молчаливого обхода крепости на седьмом обходе израильтяне по данному сигналу так громко и дружно закричали, что стены затряслись и обрушились. Израильские воины с разных сторон ворвались в город, захватили и разграбили его. Они подожгли дома и общественные здания, превратив крепость в пепелище.
Художник со всеми подробностями передал эпизоды торжественного шествия вокруг крепости, поместив его на передний план и особое внимание уделив рисунку ковчега Завета с фигурами крылатых херувимов на крышке, а также разрушению зданий и пожару внутри нее. Расправа с жителями города, их преследование на улицах, тела убитых на земле – все соответствует изложению книги Иисуса Навина.
Три нижних блока большой акварели продолжают изложение содержания отдельных ветхозаветных глав Библии. Здесь главный упор сделан также на рассказе о деяниях пророков, которые почитаются как предвестники Воскресения Христа. Клейма-картинки, общим числом 8, расположены здесь в двух ярусах и следуют в порядке, нарушающем границы больших блоков.
Пророк Илия приносит пред Богом жертву и закалает бесстыдных иереев Иезавели (30)
На верхнем ярусе левого и среднего блоков первые два клейма посвящены пророку Илии, о котором рассказывает Третья книга Царств. Илия жил во время правления царя Ахава, который перестал придерживаться веры в единого Бога и допустил, что культ Ваала стал в Израиле государственной религией. Илия гневно упрекал царя и предсказал, что страну постигнут бедствия засухи и голода. Его предсказания сбылись, и в Израиле 3 года свирепствовал голод. Ахав согласился встретиться с Илией и провести испытание, чей бог истинный – Бог Илии или Ваал. На картинке изображены моменты этого испытания. Большая группа жрецов Ваала, которых поддерживала и содержала царица Иезавель (в заголовке клейма она поименована Езавель), положив на жертвенник разрезанного тельца, просит своего бога ниспослать огонь с неба, но их мольбы ни к чему не приводят. Эта коленопреклоненная группа расположена слева. Справа на горе один Илия, построив жертвенник и припав к земле в молитвенной позе, получает в ответ на нем большой огонь. Царь Ахав вместе с приближенными смотрит пораженный на его жертвенник. Тут же на земле изображены казненные пророком Илией жрецы.
Пророк Илия молитвой воскрешает сына вдовы (31)
Следующей уже в среднем нижнем блоке находится еще одна картинка, посвященная пророку Илии. Сюжетом её является рассказ о том, как Илия молитвою воскресил мальчика- сына бедной вдовы из Сарепты Сидонской, у которой Илия жил и которая делилась с ним своей скудной пищей во время голода, посланного за отступление еврейского народа от истинного Бога. Мальчик заболел и умер. Илия взял мертвого мальчика к себе в комнату, положил на свою постель и стал молить Бога о его воскресении. Бог внял его мольбе и ребенок ожил.
На картинке изображены прекрасные богатые покои, в середине комнаты на ложе под балдахином лежащий ребенок, слева фигура коленопреклоненного пророка в молитвенной позе, справа в дверях фигура плачущей матери. Здесь, несмотря на подробности самого библейского рассказа о скромной вдове, художник остается верен своей манере исполнения, когда у него все избыточно и полно красоты и изящества – фигуры, одеяния, интерьеры.
Пророк Елисей воскрешает сына сонамитянки (32)
В среднем нижнем блоке, симметрично картинке с сюжетом о воскрешении мальчика пророком Илией автор акварели поставил аналогичный эпизод, имевший отношение к другому пророку, ученику Илии – Елисею, который считался преемником Илии. В Четвертой книги Царств рассказывается история, очень напоминающая эпизод, связанный с пророком Илией. В городе Сонаме жила женщина, оказывавшая гостеприимство Елисею и державшая для него отдельную горницу с постелью, столом и светильником. Он предсказал ей рождение ребенка, которого она страстно желала. Ребенок родился, но спустя несколько лет заболел и умер. Пророк Елисей согрел его своим телом и вернул ему жизнь.
На картинке изображены покои в арке, куда надо подниматься по ступеням, со стоящим посредине ложем под балдахином. На ложе две фигуры: распростертый мальчик и прижавшийся к нему Елисей.
Следующая группа сюжетов посвящена царю и пророку Давиду. Она начинается в нижнем ярусе левого блока и выстроена не в хронологическом порядке.
Царь Давид возвращает киот завета Господня в дом Аведара Гефеанина (33)
Первое изображенное деяние царя Давида относится к периоду его царствования и связано с переносом в Иерусалим ковчега Завета. Желая сделать Иерусалим религиозным центром Израиля, Давид отправился за ковчегом в маленький городок, где тот находился со времен царя Саула, вместе со своими придворными и со своей армией. Ковчег на колеснице, запряженной волами, сопровождали в Иерусалим священники и толпы народа, выражавшие свою радость плясками, пением, игрой на духовых инструментах и барабанах. Следуя за библейским изложением Второй книги Царств, художник изображает царя Давида, следующего впереди процессии. Он держит в руках развернутый свиток с текстом 117 псалма, слова из которого стали песнопениями Пасхи: «Сей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь». По дороге волы, напуганные шумом, бросились в сторону, колесница наклонилась, и ковчег чуть не упал. Поспешивший на помощь Оза придержал ковчег, но прикосновение к святыне было ужасным святотатством, и, несмотря на благие намерения, человека постигла смерть. Мы видим Озу мертвым, лежащим распростершись на земле. Это происшествие так потрясло Давида, что он велел немедленно остановить шествие и оставил ковчег на хранение в доме Аведара Гефеанина. Только три месяца спустя, когда увидел, что на дом Аведара пришло благословение, он решился на перевоз ковчега в столицу.
Юный Давид умертвил Голиафа Иноплеменника (34)
Второй сюжет относится ко времени юности Давида. На рисунке изображен самый известный и прославленный библейский эпизод, когда Давид поражает Голиафа. Грозный великан филистимлянин, одетый в доспехи, лежит поверженный на земле, опираясь на свой бесполезный щит. Молодой Давид в своей обычной пастушеской одежде стоит над ним, подняв двумя руками меч. Правда, согласно тексту Первой книги Царств, Давид использовал только камень, пущенный из пращи, которым и сразил Голиафа, но художник нашел свой вариант решения, изобразив выразительную и очень динамичную фигуру юного воина, поднявшего над головой изогнутый меч.
Торжество пророка и царя Давида (35)
Идейным центром картинок нижнего яруса, да и всего ветхозаветного комплекса большой акварели является изображение царя Давида, сидящего в интерьере великолепной постройки с куполом, колоннами, балконами, на которых торжественно трубят и ликуют люди. Царь и пророк Давид – автор Псалтыри, в роде которого родился Христос, восседает на троне, у подножия которого с обеих сторон собрались воспевающие Бога праведники со свитками в руках, где очень тонко, но абсолютно отчетливо написаны тексты предсказаний, связанных с Христом и Его Воскресением. Картинка выделяется своим большим размером, что должно соответствовать ее смысловой значимости.
В группе слева можно видеть юношу, держащего свиток с текстом псалма пророка Асафа – современника царя Давида, которому было поручено возглавлять пение на регулярных богослужениях в скинии. Текст на его свитке гласит: «Бог богов глагола и призва землю от восток солнца до запад», — тем самым предвещая Второе пришествие Христа и суд людских намерений и деяний. Важно отметить, что богами с маленькой буквы здесь называются праведники, воздающие хвалу Богу. Второй свиток держит пожилой человек с длинной седой бородой и жестом обращается к царю Давиду. Текст на его свитке также содержится в Псалтири: «От плода чрева твоего посажду на престоле твоем», — и понимается как пророчество о первом пришествии Христа в мир – Его рождении от Девы Марии, из рода Давида. Третий персонаж в торжественном облачении держит свиток, указывая на него царю Давиду. Там написано: «Поспа яко лев и скимен, кто воставит его», — пророчество о воскресении Христовом из книги Бытия. В группе справа от царя Давида юноша держит свиток с пророчеством пророка Исайи о крестном пути спасителя мира: «Яко овча на заколениеведеся, и яко агнец прямо стрегущего его безгласен», — асредовек – с начальными строками из псалма о том, кто восстанет и распнет Иисуса: «Вскуяшаташасяязыцы и людиепоучишася тщетным; Восташа…» На свитке же царя Давида написаны строки из Псалтыри: «Воскресни Господи, Боже мой, да вознесется рука Твоя, яко Ты царствуеши во веки».
Выбранные художником – автором акварели – строки заключают в себе, как капли росы солнце, ветхозаветные указания на историю спасения мира от зла: от рождения Спасителя до Страшного суда, — и являются квинтэссенцией ветхозаветного комплекса.
Два сюжета в нижнем ярусе в среднем и правом блоках акварели связаны с книгой пророка Даниила: Даниил во рву львином и мучение трех отроков в Вавилоне. Они относятся ко времени вавилонского пленения еврейского народа, которое, как и другие трагические события, были следствием отступления народа от истинного Бога.
Пророк Даниил ввержен в ров ко львам (36)
Брошенный в ров ко львам за свою преданность Богу и соблюдение религиозных обрядов вопреки указу царя Дария о запрещении молиться богам в течение 30 дней, пророк Даниил остался жив, был прощен царем, награжден и возвеличен. На картинке показано, как утром Дарий приходит ко рву и с радостью убеждается, что его любимый прорицатель и толкователь снов Даниил спокойно себя чувствует среди львов во рву, окруженном каменной оградой.
Этот сюжет толкуется как прообраз сошествия Христа во ад и Его славного воскресения.
Мучение трех отроков в Вавилоне (37)
Сюжет с тремя отроками, весьма кратко изложенный в Библии, на картинке приобрел развернутый, подробный характер. Художник изобразил огромную статую золотого истукана, воздвигнутую на площади по приказу царя Навуходоносора, множество фигурок подданных и начальников всех сословий, поклоняющихся статуе, самого Навуходоносора с приближенными, сидящего на троне в центре площади и справа горящую печь, куда были брошены три иудейских юноши – Анания, Мисаил и Азария, которые сохранили верность Богу, выведшему их отцов из Египта. Мы видим их невредимыми в огне печи, потому что над ними распростер свои крылья ангел, сопровождавший их до и во время казни.
Как и в случае с чудесным пребыванием пророка Даниила во рву со львами, сюжет с сохранением еврейских отроков невредимыми в печи понимается как прообраз сошествия Христа во ад и Его воскресения.
Пророк Иона с корабля брошен в море, и китом великим поглощается (38)
Пророк Иона – последний из персонажей нижних блоков акварели, который идейно связан с будущим Воскресением Христа. На яркой картинке изображено бушующее море, в огромных волнах которого терпят бедствие моряки корабля, на который сел Иона, не захотевший отправиться в Ниневию и проповедовать там покаяние. Осознав, что корабль может погибнуть именно из-за его вины перед Богом, Иона посоветовал матросам бросить его в море, где его проглотит кит. Огромная рыба с закрученным в большую петлю хвостом разевает свою пасть рядом с брошенным в воду Ионой. Иона пробыл во чреве морского чудовища 3 дня и 3 ночи, распевая благодарственные гимны во славу Господа, Который не дал ему утонуть. Когда кит выплюнул его на сушу, пророк отправился в Ниневию, неся его жителям слово Божие. Здесь же недалеко от города с красивой крепостной стеной, башнями и дворцами, уравновешивающими сцену бури на море и бедствия корабля, он и изображен усевшимся под тыквой в ожидании гнева Божьего на грешных ниневийцев. Но в отличие от жителей городов Содома и Гоморры, жители Ниневии покаялись, наложив на себя строгий пост, и были спасены.
Отметим, что пасхальный канон соотносит погружение Ионы на дно моря, пение им благодарственных гимнов и освобождение из чрева кита спустя три дня с сошествием Христа во ад и воскресением в третий день.
Надо сказать, что выбор сюжетов для клейм-картинок всех блоков ветхозаветного комплекса большого акварельного листа так или иначе связан с темами верности или неверности Богу, порабощения человечества греху и обетованиям его освобождения через Христа, Его пришествия в мир и Воскресения. Не только пророки, царь Давид, к которому возводят родословие Христа, но и другие отрывки из Ветхого Завета, например, история выведения израильтян из Египта и перехода ими через Красное море, трактуемая как перевод Христом от смерти к жизни, все укладывается в тематику Пасхального канона. Это касается, в том числе, истории о трех отроках, брошенных в раскаленную печь, но спасенных Богом, ибо Христос сам принял страдание, чтобы облечь смертную природу красотой нетления (Ирмос 7-й песни Пасхального канона).
Новозаветный комплекс
Вокруг центральной части с текстом пасхального канона, идет цикл из шестнадцати картинок, посвященных иллюстрированию книг Нового Завета. Отдельные клейма сгруппированы последовательно по содержанию.
Благовещение Пресвятой Богородице (39)
Все начинается со сцены Благовещения, где действие происходит в прекрасном интерьере дворцового типа с тщательно выписанными колоннами, арками, зеркалами, столь любимыми художником. Мария, стоя на небольшом возвышении у кресла с изогнутой спинкой, принимает от устремляющегося к Ней архангела благую весть. С неба из облаков к Ней в золотом луче, идущем от Бога, летит голубь — Дух Святой.
Рождество Христово (40)
Вторая сцена -«Рождество Господа нашего Исуса Христа»-происходит в гористой местности, куда приходят на поклонение волхвы с дарами, летят и следуют ангелы, славящие Бога и возвещающие пастухам о рождении Мессии, где лежат на земле овечки, а с неба от большой звезды спускается огромный золотой луч, указавший дорогу в Вифлеем. Около деревянной колыбели сидят Мария и Иосиф. На втором плане художник рисует город за крепостной стеной с башнями и небольшие отдельные домики на гористой местности, по которой протекает река. На самом дальнем плане легким очерком даны фигуры путешествующих волхвов. Пейзаж достаточно условен, но очень живописен. Он в чем-то даже довлеет над содержанием самой картинки.
Богоявление Господне (41)
За «Рождеством» следует сюжет «Богоявление Господне». Иоанн Предтеча на берегу реки Иордан производит обряд крещения, рядом стоят 3 ангела с покровенными руками. Сверху из небесного облака от Бога Саваофа спускается яркий золотой луч с голубем–Духом Святым, который касается склоненной головы Иисуса. На горных утесах и на крыше храма 3 раза нарисованы фигуры Христа и дьявола, что соответствует тому, как дьявол трижды искушал Христа. Согласно Евангелию после крещения Иисус Христос удалился в пустыню на 40 дней и пребывал там в полном уединении, после чего начал свое общественное служение. На рисунке пустыня получила весьма условное обозначение, трансформировавшись в излюбленный художником гористый пейзаж, оживленный к тому же изображением города с башнями, воротами и круглым храмом – ротондой.
Иисус Христос воскрешает умершего Лазаря (42)
Первой картинкой, где показаны события земной жизни Христа, непосредственно предшествовавшие Его страстям и крестной смерти, является та, на которой изображено воскрешение Лазаря. Около большой горы, из-за которой выходит огромная толпа людей следом за Христом и его учениками, показанными на переднем плане, изображено высокое дерево, растущее на обломке скалы. Из-за отверстой каменной крышки пещеры, выбитой в скале, видна фигура воскресшего Лазаря в белых пеленах со сложенными на груди руками. Две женщины – сестры Лазаря – Марфа и Мария, падают ниц перед Христом.
Вход в Иерусалим Господа нашего Иисуса Христа (43)
Последней картинкой верхнего яруса евангельского комплекса большой акварели является сюжет о входе Иисуса в Иерусалим и Его торжественной там встрече, поскольку весть о воскрешении Лазаря стала известна. Здесь все достаточно традиционно: на переднем плане процессия учеников, идущая следом за едущим на осляти Христом, и приветствующие процессию жители с зелеными ветками в руках. Бегающие перед осликом дети заботливо кладут по пути его следования ветви и расстилают одежды. Необычными выглядят лишь огромные ворота города с многоэтажными зданиями на втором плане. Фантастическая архитектура – особая приверженность мастера, в которой он даже переступает определенные традиции иконописания и выходит на особый уровень решения задачи перспективных пейзажей.
Иисус Христос изгоняет из церкви продающих овец, волов и голубей (44)
Второй ярус картинок-клейм начинается сюжетом об изгнании Иисусом торгующих из храма — событием, которое вспоминается в церкви в понедельник Страстной седмицы – недели, непосредственно предшествующей празднику Пасхи. В огромном пышном интерьере перед прекрасной лестницей, ведущей к возвышению с ковчегом Завета, в центре помещения стоит Христос с поднятыми руками и призывает покинуть храм всех продающих «овца, волы и голуби». Художник насыщает картинку множеством разбегающихся фигурок продавцов с их продукцией, изображением брошенных товаров, упавших столиков меновщиков денег. Об этом эпизоде написано у всех евангелистов, художник ссылается здесь на текст Марка. Смысл происходившего трактуется евангелистами одинаково: Христос учил, что храм – это дом молитвы, а не дом торговли.
Предательство Иуды (45-47)
Следующими сюжетами художник поставил тему предательства Христа Иудой. Её он рассматривает подробно, ведь эти события церковь вспоминает в среду и четверг на Страстной седмице. Здесь последовательно представлены три деяния Иуды: сговор со священниками, получение 30 сребреников и поцелуй Иуды с целью выдачи Христа воинам.
Иуда Искариотский предает Иисуса (45)
В первой сцене со множеством действующих лиц, помещенных в просторном интерьере дворца, происходит явно непростой спор между священниками и Иудой, и он, стоя в центре, оборачивается к самым главным, выделенным на картинке размерами фигурам, и готовится получить деньги.
Иуда вземлет сребреники и воинство предать Иисуса (46)
Второе клеймо показывает, как «вземши сребреники», держа в правой руке мешок с деньгами, Иуда спускается со ступеней дворца, провожаемый священниками, и приближается к отряду воинов с пиками.
Иуда, облобызав Иисуса, предает Его воинам (47)
На третьей картинке, самой главной и насыщенной действием, Иуда целует Христа в присутствии отряда воинов, тем самым выдавая Его, и чуть в отдалении изображен Гефсиманский сад, за оградой и воротами которого спят апостолы, а на горе происходит «моление Христово» о чаше. Интересно, что в повествование о предательстве Иуды в нижней части этой картинки добавлена небольшая сценка, где апостол Петр, видя, как развиваются события, и стремясь защитить Иисуса, отсекает ухо упавшему на землю Малху — молодому рабу первосвященника. Это деяние было тут же исправлено Иисусом.
Воины приведоша Иисуса связана ко архиерею Анне (48)
Следующая в повествовании картинка располагается справа от текста канона. Продолжая изложение событий страдальческого пути Иисуса, о которых церковь вспоминает в страстные четверг и пятницу, художник изображает сцену приведения воинами связанного Иисуса Христа к архиерею Анне. Событие происходит не в помещении, а на улице перед дворцом. Старый первосвященник Анна к тому времени уже не нес служения в храме. Анна допрашивал Иисуса и тот давал ему свои ответы. Все участники события разделены на 2 группы: Анна и его приближенные и Христос, позади которого вооруженные пиками стражники. За стражниками нарисована большая масса людей, сопровождающая Христа. После допроса Анна отослал связанного Иисуса к первосвященнику Каиафе.
Воины приведоша Иисуса ко архиерею Каиафе (49)
Сцена допроса Иисуса первосвященником Каиафой помещена художником в центральной части картины, справа от канона. У Каиафы собрались многие члены Синедриона, старейшины и книжники иудейские. Они уже заранее сговорились осудить Иисуса Христа на смерть, привлекли ложных свидетелей. После того, как Он назвал себя Сыном Божиим, все единодушно провозгласили, что Он «повинен смерти». После этого Иисуса Христа отдали до рассвета под стражу и оскорбляли его. Происходивший допрос изображен в городском пейзаже: старейшины изображены в интерьере открытой террасы, их жесты изображают бурный спор и кипение страстей, часть обвинителей стоит ниже, перед террасой, напротив самого Христа, окруженного стражниками, и народом. Можно еще раз отметить мастерство художника, рисующего огромное количество действующих лиц, когда у него не повторяются ни позы, ни жесты, а персонажи легко узнаваемы.
На утро привели Иисуса в преторию к Пилату (50)
Следующая сцена снова помещена слева и на ней мы видим, как Христа приводят «В претор к Пилату». События, которые происходили во дворце Пилата, изображены в нескольких интерьерах. Массовая сцена с возмущенными священниками, обвиняющими Христа, происходит у ступеней дворца и в галерее, ведущей в сад; в левом крыле в небольшом помещении Пилат наедине разговаривает с Христом, а в правом – Пилат умывает руки, подставляя их под струю воды из кувшина, который держит служитель. Стены дворца Пилата изукрашены изображениями античных богов и мифологическими сценами, причем это сделано нарочито избыточно и с оттенком карикатурности. Дворец римского наместника – территория иной культуры для Иудеи.
Пилат повелел одеть Иисуса в багряницу и возложить терновый венец на главу Его (51)
В продолжение темы последних дней земной жизни Христа на правой от канона стороне размещен эпизод издевательства над Иисусом, когда по повелению Пилата Его должны были одеть в «багряницу», возложить «тернов венец» Ему на голову и поклоняться Ему, беспомощному, связанному человеку, как царю. В огромном дворе, окруженном барочной колоннадой, на балюстраде которой изображены огромные античные статуи в полный рост, также подчеркивающие инородность римской культуры, сидит в центре Христос, а вокруг бушует толпа, всячески проявляющая агрессию.
Иуда повергает сребреники в церкви, пошел и удавился (52)
С личностью Иуды связана еще одна сцена, которая не идет подряд, а отстоит на несколько предшествующих эпизодов и находится уже после изображения суда Пилата. В ней показано, как Иуда отдает – «повергает» — в церкви сребреники, полученные за предательство, и уйдя в сад «удавися». Художник изображает Иуду, сбегающего бегом по лестнице, толпу священников, которые активно спорят с ним, а справа в саду на высоком дереве фигуру Иуды, покончившего с собой.
Взяли воины Иисуса, повели на гору Голгофу, да там его распнут (53)
Картинка, размещенная под предыдущей, начинает непосредственно тему «крестного пути». Воины «ведоша Его на гору Голгофу». Целый отряд воинов с пиками сопровождает Христа, несущего на плече огромный деревянный крест. Ему помогает, поддерживая крест за перекладину, Симон Киринеянин. Вдали виден город Иерусалим с его дворцами и башнями. Над городом клубятся облака, занимая половину неба. Но трагическую атмосферу на картинке зритель в полной мере не ощущает. Впрочем, это касается и большинства других сцен большой акварели. Колорит, эмоциональный настрой, динамика композиций – все передано в сдержанном ключе, ибо впереди главное – Воскресение Спасителя.
Крестный путь, смерть и Воскресение (54-59)
Все последние эпизоды жизни Христа, Его Распятие, Погребение и Воскресение, о которых церковь вспоминает в пятницу, субботу Страстной седмицы и собственно в воскресенье, объединены в большой единый комплекс, где одна сцена перетекает в другую, и нет деления на отдельные клейма. Этот массив эпизодов располагается в самом низу центральной части картины. Повествование здесь разворачивается сверху вниз и начинается со сцены Распятия (54). Мы видим три креста с фигурами двух разбойников по сторонам от Иисуса, конного всадника – сотника Лонгина, наносящего своим копьем рану в грудь Христу, огромную толпу воинов и горожан, справа от креста изображен Пилат и военачальник на лошадях. Около креста отсутствуют Богоматерь и другие женщины, по крайней мере их невозможно различить в общей массе действующих лиц. У всех Евангелистов имеется описание казни, каждый отметил какие-то детали происходившего, так что художник создает как бы обобщенный образ события. Тот разбойник, которому Иисус сказал «истинно говорю тебе – ныне же будешь со мною в раю», изображен с нимбом вокруг головы. Обращает на себя внимание и еще одна деталь: руки у двух распятых разбойников не пробиты гвоздями как у Христа, а закинуты за верхнюю перекладину креста и отведены назад. Этим они тоже отличаются от центральной фигуры.
Момент снятия тела Иисуса с креста разработан художником очень подробно (55). Поскольку в Евангелиях нет точных данных о том, как это происходило, он изобразил всех, кто впоследствии присутствовал при погребении, где евангелисты называли конкретные имена. Иосиф Аримафейский и Никодим, поднявшись по двум приставленным к кресту лестницам, снимают Христа. Иоанн Богослов поддерживает тело, стоя на земле, Богоматерь целует ноги Сына, Мария Магдалина и другие женщины оплакивают Его смерть.
В следующей сцене, помещенной чуть ниже, мы видим момент, который назван «снемже со креста, несоша Его ко гробу» (56).Тело Христа переносят на покрывале, все сопровождающие следуют рядом, женщины рыдают и поддерживают под руки Богоматерь. Над печальной процессией, соскорбя делам земным, большая группа ангелов на клубящихся облаках, преклонив колени и прижимая руки к груди, смотрят на последний путь Иисуса.
«Положение во гроб» (57) показано как действие, происходящее за оградой зеленого сада. Христа опускают в вырубленный в скале огромный гроб. Действие как бы только в самом начале: тело держат на руках, прикасаясь в прощании к ногам и рукам Его. Нужно сказать, что скала изображена такой невысокой, пещера такой большой, а лежащий слева камень, которым предстоит закрыть вход в пещеру, таким незначительным, что зритель может не сразу воспринять канонический смысл сцены.
Сцена «Иосиф просит у Пилата тело Исусово на погребение» (58) отделена художником от того, что он изобразил на горе Голгофе. Она помещена в интерьер дворца Пилата, на его террасу, где Пилат сидит за столом, а Иосиф Аримафейский стоит перед ним, протягивая руку в мольбе.
В правой части комплекса, посвященного «крестному пути» Спасителя, изображено «Воскресение Господа нашего Исуса Христа» (59). Здесь рассказ стоится подробно и многосложно. Он как бы повторяет в пейзаже позднейшую иконографию икон Воскресение – Сошествие во ад. Мы видим воспаряющего из гроба Христа, жен-мироносиц, которые пришли к пещере на третий день после погребения, и сидящего ангела, спустившегося на гроб перед ними. Случившееся небольшое землетрясение отворяет камень-крышку, а стража, приставленная первосвященниками на три дня, повергается в страх и бежит. Сюжет «Сошествие во ад» тоже разработан очень детально. Христос в сиянии, стоя ногами на двух сорванных вратах ада, под которыми бьется побежденный Сатана, протягивает руку Адаму, находящемуся в центре процессии праведников, которые, возглавляемые пророком Иоанном, который в христианстве именуется «ближним другом Христа», выходят из преисподней и следуют по горе к дверям Рая. Шествующие праведники разделены на мужскую и женскую части, в нижней женской самой крупной фигурой показана Ева. Выше на горе изображены поднимающиеся ветхозаветные патриархи. У них в руках атрибуты, которые соответствуют их деяниям: Ной держит модель ковчега, Моисей – блюдо с кувшином воды и пищей белого цвета — манной, Давид – книгу. У закрытых дверей Рая изображен «благоразумный разбойник», которому Христос обещал пребывание там. За стеной райского сада показаны три фигуры: Енох и Илия, когда-то вознесенные на небо, благословляют «благоразумного разбойника».
Третий комплекс — Канон Святой Пасхи (60-66)
В самом центре акварельного листа, в той его части, которая располагается над сценами «крестного пути» Иисуса Христа, художник поместил самый важный, центральный аспект общей художественной программы произведения – Канон Святой Пасхи, дополненный изображением служения ангелами литургии, сценами Тайной вечери и Омовения ног апостолам, церковным календарем.
Пасха – Воскресение Христово – является центральным событием мироздания, связующим в единое целое прошлое (ветхозаветный период), настоящее (история после Рождества Христова) и будущее (Страшный суд и последующую жизнь).
Канон Пасхи виртуозно написан красивым каллиграфическим поморским шрифтом черной тушью, начала песнопений выделены красным (60). Текст соответствует дониконовской редакции. Строки канона в своем ходе изображают трехкупольный храм, каждая из глав которого увенчана восьмиконечным крестом.
В боковых главах художник расположил две сцены последних земных дней Христа, вспоминаемых церковью в четверг на Страстной седмице, которые дополняют расположенный вокруг евангельский комплекс акварели. Слева – Тайная Вечеря (61), справа – Омовение ног (62).
Небольшого размера, очень камерные, обе сценки внутри текста заключены в овалы и тщательно прорисованы. На Тайной Вечери Иисус Христос в кругу ближайших двенадцати апостолов тайно справляет обряд пасхального ужина, во время которого предсказывает, что один из учеников предаст Его. Христос подает ученикам хлеб и вино, мистически прелагая их в Свое Тело и Кровь – совершает первую в истории Евхаристию.
Второй сюжет – Омовение ног – симметричен первому и решен в более реалистическом ключе. Помещение, где происходит действие, имеет несколько ступеней, на которых сидят ученики, и решетчатое окно. Христос держит в руках полотенце, внизу стоит чан с водой. Художник создает впечатление, что Христос обращается к сидящим с поучением о взаимном служении, что и является смыслом этого эпизода.
Расположение этих сюжетов не случайно. Оно теснейшим образом связано с изображением в центральном куполе словесного храма. Здесь художник поместил служение ангелами литургии, центральным зерном которого является композиция «Се, Агнец» (63).
Внизу по центру представлен дискос на фигурном стояне с широким основанием, на котором лежит обнаженный отрок Иисус – Агнец Божий, долженствующий принять на себя грехи всего мира. К Нему слетаются сослужащие ангелы с рипидами, устремляются серафимы и херувимы, по сторонам дискоса в повороте к Иисусу стоят два архангела, готовые исполнять свое служение посланников. Выше над ангелами изображен потир и в основании креста – Святой Дух в виде голубя в восьмиугольном обрамлении.
Таким образом, завязывая в одну композицию богослужебный текст пасхального канона, сцену первой в истории Евхаристии и ее исполнение в измерении вечности в виде ангельского служения литургии, и сцену Омовения ног как заповедь служения ближнему, акварелист еще раз напоминает нам о проложенном Иисусом Христом для человечества пути к соединению со своим Творцом, именуемом в христианстве Любовью.
Под служением ангелами литургии мы можем видеть церковный календарь (64) неподвижного годичного круга богослужений. Он имеет непривычный для современного человека вид круга с перечислением церковных праздников и дней празднования памяти святых, приходящихся на определенные дни месяцев. Эта информация помещена в сегменты, образованные пересечением равных окружностей и имеет нумерацию церковнославянской цифирью. Начинается отсчет с сентября. В центре этой графической композиции художник помещает изображения четырех евангелистов с их символами (львом, тельцом, орлом и ангелом), поддерживающими Книгу, где значится: «Приидите ко мне вси труждающиеся и обременные и азъ упокою вы». Это обещание было дано Иисусом Христом во время Его проповеди Евангелия и посредством написанного слова обращено ко всему роду человеческому. Сверху, словно подтверждая богодухновенность евангельского слова, над апостолами царит Дух Святой в виде голубя.
В основании словесного храма, где строки канона составляют его столпы, нарисованы сидящие за работой в кельях авторы пасхальных и минейных богослужебных произведений преподобные Иоанн Дамаскин (слева) (65) и Иосиф Песнописец (справа) (66). Иоанн Дамаскин – автор того самого Канона, текст которого с восхитительной точностью и изяществом выложен маленькими буквами в виде трехкупольного храма на средней части большой акварели.
Надо сказать, что центральная композиция с текстом Пасхального канона, календарем и двумя преподобными в узких древнерусских интерьерах очень близка к произведению неизвестного старообрядческого иконописца второй половины XIX века, которое в 2013 году эксперт-исследователь, доктор филологических наук Е.М.Юхименко, давая заключение, назвала: икона «Твой есть день, и твоя есть нощь».
На иконе и на акварельном листе совпадают лишь некоторые элементы композиции, но чрезвычайная редкость самих сюжетов и способов их воплощения не оставляют никаких сомнений в их происхождении из одного источника. Этим источником, без сомнения, был круг старообрядческих мастеров. Самым простым подтверждением этого в нашем случае является то, что на акварели, где это требовали правила обозначения изображенного буквами, всегда имя Христа написано по правилам, принятым у старообрядцев – Исус.
Высочайший уровень мастерства, глубокая эрудиция художника, возможность работать над памятником такого огромного размера, не ютясь в малом помещении — все заставляет предполагать московское происхождение акварели.
Прекрасная сохранность акварели, защищенной в свое время специальной рамой со вставленными стеклами, является редким исключением среди немногих аналогичных памятников. В собрании Исторического музея имеются еще 3 подобные рисованные картины со сценами Ветхого и Нового заветов, буквенными фигурами храмов из текстов Пасхального канона, с солнечным кругом. Они не повторяют одна другую, но размеры, общий характер, общая программа, похожая манера исполнения не оставляют сомнений в том, что над ними работали несколько мастеров одного круга и явно по заказу старообрядцев. Несмотря на очень плохую сохранность, можно установить датировку этих уникальных памятников: 1845, 1852, 1864 гг. Эти даты прочитываются в текстах. Достаточно протяженное время, в которое укладываются акварели, заставляет думать об устойчивой традиции создания в Москве подобных произведений. Но нет никаких сведений о том, кто и где над ними трудился, кто конкретно были заказчики, где они их размещали у себя. Пока ничего в литературе и в архивных документах найти не удается.
Возвращаясь к нашему самому большому и подробному листу, назовем его датировку: 1855 год. Надпись, в которой прочитывается этот год, находится под картинкой-клеймом, где изображены царь Давид со свитком в руке с предсказанием о Воскресении Христа, и стоящие у его трона праведники. Текст надписи гласит: «В лето обхождения солнечных озарений исчисляемо к седмию десяти сотицам и тридесяти шести десятицам третие, сие предлежащее воображение изведох». В цифровом обозначении это -7363 год, то есть 1855 г.
Из тех 4 акварелей, которые имеются в собрании Исторического музея, рассматриваемая является третьей по времени ее исполнения. Она значительно отличается от всех других не только своей сохранностью, но и вообще способом своего исполнения. Создается впечатление, что она или была заказана или нарисована самим мастером по особой программе, и в своей особой художественной манере. Напротив, три прочих листа гораздо ближе друг другу по размерам (93х65; 102х72; 105х75), по некоторой общности в выборе сюжетов из Библейских книг, их малому количеству и размещению на картинках, отсутствию в заглавиях над отдельными сюжетами отсылок и указаний какие книги они иллюстрируют. Первая по времени изготовления – 1845 года – имеет крупную киноварную надпись в верхней части — «Твой есть день и твоя есть нощь», исполненную характерным поморским полууставом, что заставляет вновь вспомнить аналогию с уникальной старообрядческой иконой, изученной Е.М.Юхименко. Нельзя сказать, что эти 3 исполнены одним художником – все же чувствуются разные руки (по крайней мере – две), но общая школа какой-то одной мастерской явно видна. Конечно, к этой же школе принадлежит и тот четвертый лист, который был рассмотрен так подробно. Но акварелист, который над ним работал, обладал высочайшим мастерством и огромной эрудицией. Он выбрал свою особую дорогу, исходя, вероятно, из требований заказчика и понимания уровня своих художественных возможностей.
Ответа на вопросы о художниках и заказчиках больших акварелей на тему «Пасхального Канона» пока не найдено. Так же как не удавалось обнаружить сведений о других старообрядческих мастерах, работавших в Москве во второй половине XIX века над рисованными картинками, немалое количество которых сохранилось у коллекционеров и пришло в собрании отдельных музеев, библиотек и архивов. Даже наличие иногда инициалов в подписях под картинками не поддается расшифровке. Способ поступления больших акварелей в Исторический музей тоже не проясняет картину их происхождения. Самый ранний (1845 г.) не имеет точного указания на источник поступления, остальные листы, включая рассмотренный здесь подробно, (1852, 1855 и 1864 гг.) поступили в составе других предметов по духовному завещанию А.П.Бахрушина в 1905 г.
Вновь возвращаясь к основному предмету данного исследования, следует сказать о том, что обращает на себя внимание, прежде всего, невероятная событийная насыщенность содержания акварели. Ветхий завет проиллюстрирован 38 отдельными картинками, Новый завет – 22. Все сюжеты выстроены последовательно, согласно их изложению в священных книгах. Отдельные клейма сгруппированы в горизонтальные или вертикальные блоки и между ними также прослеживается смысловая зависимость. Каждая картинка имеет точную отсылку к определенной главе библейской книги. Поражает удивительная гармоничность в сочетании цветовых решений отдельных сцен, расположенных рядом друг с другом, но уже относящихся к следующим событиям.
Мастерство мастера-акварелиста можно оценить самыми высокими эпитетами. Картина излучает сияние, не броское, но благородное. Тончайшая проработка каждого силуэта, каждого предмета интерьера, мельчайших деталей зданий, природных ландшафтов доставляет зрителю невероятное наслаждение. Вытянутые удлиненные силуэты фигур всех действующих лиц на каждой массовой сцене заставляют вспомнить лучшие образцы русских иллюстраций Библии, например к Евангелию Апракос 1693 г (БАН. Арх.ком.339). И в то же время чувствуется уже рука художника Нового времени: фигурки более разнообразны, более детализированы, их позы и жесты индивидуальны. Даже в эмоциональном звучании листа, более драматичном, чем эллегическом, ощущается настрой человека, знакомого с восприятием библейских сюжетов художниками – своими современниками. Это не бросается в глаза и проступает после долгого и пристального разглядывания акварели. Но на первый план, конечно, неизменно выходит древнерусская традиция.
Особого упоминания заслуживает тема изображения архитектуры на картинках. Невероятная фантастичность городских строений, традиционная условность соединения экстерьеров и интерьеров, тщательнейший рисунок всех деталей колонн, оконных углублений, балюстрад и капителей – все идет от приемов русской иконы и, даже скорее, русских гравированных книг рубежа XVII– начала XVIII вв.
Безусловно, у художника существуют определенные штампы в рисунке деревьев, горок-лещадок, дворцовых интерьеров, но это лежит именно в русле традиций русской иконной школы, которой неизменно и сознательно придерживались мастера старообрядцы.