В архиве председателя Московского археологического общества (МАО) графини П. С. Уваровой (ОПИ ГИМ, Ф.17), среди присланной ей корреспонденции хранятся 411 писем Ивана Владимировича Цветаева (1847-1913) — антиковеда, филолога, искусствоведа, археолога, профессора Московского университета, основателя и первого директора Музея изящных искусств в Москве.
Переписка И. В. Цветаева и П. С. Уваровой длилась без малого 30 лет (1885-1913 гг.) и главной темой ее, если судить по цветаевским письмам, было создание Музея изящных искусств: от самого его замысла до открытия и первых лет деятельности.
Здесь мы публикуем 7 писем И. В. Цветаева, написанных в период с 16 ноября 1893 года по 8 января 1896 года, которые ярко характеризуют самый ранний этап в устройстве будущего музея.
Как видно из писем, к концу 1893 года Цветаев завершил создание Кабинета изящных искусств при кафедре Теории и истории изящных искусств (в одном из писем П. С. Уваровой он назвал его Художественным музеем при университете). Фонд Кабинета был невелик: коллекция античных монет, греческие вазы и 58 слепков с памятников скульптуры «греческого и римского производства», однако в дальнейшем Цветаев назвал Кабинет «первым камнем» в основании грандиозного музея на Волхонке, который тогда был лишь в его замыслах.
Читая письма, мы понимаем, как искусно, энергично и настойчиво действовал И. В. Цветаев для осуществления своей идеи, привлекая к делу будущего музея дворянство, представителей деловых кругов, научной и художественной общественности.
Широко известны имена сподвижников И. В. Цветаева: это и богатейший промышленник того времени Ю. С. Нечаев-Мальцев, и талантливый московский архитектор, ставший автором проекта здания музея, Р. И. Клейн. Щедрыми жертвователями и дарителями выступили представители Дома Романовых: великие князья Сергей и Павел Александровичи, а также президент Академии художеств, великий князь Владимир Александрович.
Особое место в кругу тех, кто помогал Цветаеву в создании музея, занимает археолог, председатель МАО Прасковья Сергеевна Уварова (1840-1924), вдова графа А. С. Уварова, урожденная княжна Щербатова, родственными и дружеским отношениями связанная с родовитым московским дворянством. Графиня имела прочные связи при Дворе, а благодаря А. С. Уварову издавна была знакома и принята в семье генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича и его жены, великой княгини Елизаветы Федоровны.
Прасковья Сергеевна не жертвовала на музей крупные суммы, не входила в число щедрых дарителей (ряд предметов, в том числе, знаменитый Альтемпский саркофаг, были перевезены в цветаевский музей в конце 1920-х гг. из разоренного уваровского Парецкого музеума уже после смерти графини), но ее покровительство, ходатайства, советы и рекомендации, как видно из публикуемых писем, для скромного университетского профессора были важны не менее щедрых подношений.
В настоящее время сотрудниками отдела письменных источников ведется подготовка к публикации всего комплекса писем И. В. Цветаева к П. С. Уваровой.
Автор — Наталья Борисовна Стрижова, старший научный сотрудник ГИМ
Письма Ивана Владимировича Цветаева Прасковье Сергеевне Уваровой
1
16 ноября 1893.
Милостивая Государыня,
Графиня Прасковья Сергеевна,
Мне необходимы Ваши советы и указания в вопросе об устройстве художественного Музея при здешнем Университете. Мне хочется просить Вас и молодых Графинь посетить сделанное доселе. Вся осень ушла у меня на приведение в должный вид имеющегося теперь ветхого помещения и на расстановку полученных за лето из-за границы гипсов. Прежде я боялся показывать наше убожество, не богаты мы и теперь, но, что имеем, то храним в порядке. Осенью получили мы Эгинские фронтоны, которые составляют украшение отделения архаического периода греческого ваяния. Получили и знаменитую группу Кефисодота, отца Праксителя, — «Мир и богатство», получили и Афродиту Мюнхенской глиптотеки, считающуюся одной из лучших копий Книдской Афродиты Праксителя. Получена коллекция бюстов знаменитых людей Греции и Рима.
Нельзя ли бы вопрос о дальнейшей организации этого Музея сделать предметом обсуждения в Археологическом обществе? Дело это в России новое до того, что многие копии из того небольшого собрания, которое имеется теперь, вступили на русскую почву лишь в первый раз. И, если основывать музей слепков, то, конечно, в Москве.
Намечено у меня и место для такой галереи – о нем мне также необходимо попросить Вашего совета.
Когда я мог бы явиться к Вам, не нарушив порядка течения Ваших занятий.
Примите, Графиня, уверение в истинном почтении и преданности
И. Цветаев
2
25 февраля 1894.
Милостивая Государыня,
Графиня Прасковья Сергеевна,
Приношу Вам сердечную признательность за любезную присылку Ваших новейших статей. Прочитал я их с большим интересом; в них так много совершенно для меня нового.
Теперь я вижу, что мне следовало давно обратиться с просьбой к московскому высшему дворянству об участии в устройстве Музея античного искусства. На днях был у А.Н. Бахметевой поговорить об этом деле, которому она уже давно сочувствует. По ее совету я третьего дня отправился к Д.Ф. Самарину рассказать о нашем предприятии и представить ему печатную записку об этом. Дмитрий Федорович был дома, любезно принял меня, долго слушал рассказ мой о начале и продолжении дела и, когда уяснил себе его серьезность, выразил полную готовность помочь этому предприятию университета — на память о своих студенческих годах и о студенчестве своих детей. Как только оправится от нездоровья, обещал быть в университете и посмотреть собранный материал. Желая видеть список поступивших [нрзб], он просил меня доставить его ему. Вчера я благодарил его письмом за любезный прием человека, явившегося к нему без зова и предупреждения и послал требуемый перечень.
Ободренный первым успехом, я решаюсь просить Вас, Графиня, о рекомендации для меня и нашего дела к князю Александру Алексеевичу Щербатову. Будьте добры черкнуть ему Ваше словечко. Мне какой-то внутренний голос говорит, что лучшие люди московского дворянства отнесутся сочувственно к такому изящному учреждению, как Музей античного искусства, которого не было до сих пор в России и который будет теперь в Москве.
Сначала я пойду с челобитьем к князю Щербатову, потом к графу А.В. Олсуфьеву и Предводителю московского дворянства князю Трубецкому.
Никаких жертв сам я не принимаю, дело Музея – дело общее, нужное для самого же московского общества: вот почему я так смело и охотно хожу из дома в дом и везде веду одни и те же речи.
После нашего последнего свидания Музей наш получил увеличение субсидии тысячи на две рублей от Лазаря Полякова и группу Ниобы и Ниобид из Флоренции от господина Харитоненко. Расширяются и другие горизонты.
Правда, на все эти хлопоты уходит много времени. Aber was tun![*]
Не откажите, пожалуйста, в двух строчках к кн. А.А. Щербатову, предупредите его о моем появлении в моем доме. Я буду у него в воскресенье, 27 числа, в 12-м часу, если возможно.
Примите, Графиня, уверением в сердечной признательности и глубоком уважении.
И. Цветаев
3
27 февраля 1894.
Милостивая Государыня,
Графиня Прасковья Сергеевна,
От всей души благодарю Вас за представление меня князю А.А. Щербатову. Он ждал моего прихода и очаровал меня своей любезностью. Идея зарождающегося учреждения его до того заинтересовало, что через час он был уже в университете. Там же <съ>ехались А.Н. Бахметева с сестрой, M-me Горяинова с сыном студентом, два молодых графа-пажа (фамилию хорошенько не расслышал), племянники Д.А. Хомякова, П.И. Бартенев и Д.И. Иловайский.
Для всех наше собрание было новостью; все желали ему полного успеха. Ныне же Савва Т[имофеевич] Морозов ассигновал на наш Музей 4 тысячи руб. Мы решительно идем вперед…
И заглавие, и обозначение количества времени реферата пришлю не позднее вторника.
Сердечно признательный Вам
И. Цветаев
4
1 марта 1894.
Милостивая Государыня,
Графиня Прасковья Сергеевна,
Позвольте озаглавить мое сообщение в ближайшем собрании нашего Общества таким образом: «Древнегреческие терракоты из собрания Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Александровича». Доклад мой займет около 1 часа, если найдете это возможным.
С чувством истинного почтения и глубокой преданности
И. Цветаев
9-го числа, около 1 часа по полудни позвольте мне развесить иллюстрации к чтениям. Их будет довольно и все они прекрасны. Фишер вытягивается из всех сил приготовить хорошие фотографии.
5
2 марта 1894.
Милостивая Государыня,
Графиня Прасковья Сергеевна,
Я не знаю, как бы попросить разрешение у великого князя рассмотреть подробно терракоты, о которых будет речь в ближайшем заседании нашего Общества. Мне придется говорить, между прочим, о технике танагрских статуэток, а этого сделать нельзя, не имея оригинала перед глазами и не описав его подробно.
Другая задача, меня интересующая здесь, заключается в том, невозможно ли Вам просить Его Высочества о перенесении его терракот в Ваш дом, на время заседания. Это дало бы возможность членам Общества полюбоваться памятниками искусства, равных которым Москва не имеет (Ваша коллекция, если не ошибаюсь, находится не в Москве), и самое чтение сделалось бы более вразумительным для людей не стоящих близко к нашему делу.
Великий князь очень любит эти терракоты и, конечно, очень бережет их, но от генерал-губернаторского дома до Вас два шага, да и положить статуэтки в картонажки с ватой так легко и безопасно.
Нельзя ли бы, Графиня, рассмотреть их мне, не беспокоя великого князя? Теперь и время не такое. Если бы возможно было описать их или у него в доме, или у Вас, не производя газетных оповещений об этом и не обременяя его своим представлением, я был бы очень счастлив.
Примите к сердцу этот вопрос и я сочту за лучшее все, что Вы придумаете и что посоветуете сделать.
С чувством истинного почтения и глубокой преданности
И. Цветаев
6
13 марта 1894.
Милостивая Государыня,
Графиня Прасковья Сергеевна,
Великий князь пригласил меня быть [нрзб] у него в 2 часа, к тому времени, когда соберутся желающие видеть его греческие терракоты. Как Вам представляется, Графиня, явится ли кто-то туда? Зная, как тяжелы мы на подъем, на всякий случай я посоветовал студентам V курса классического отделения нашего факультета, бывшем в заседании Общества, явится в генерал-губернаторский дом к 2 часам минут без 7, разумеется, я думаю пристегнув свои шпажки.
Но сам я не знаю, как мне одеться, в черный фрак или вице-мундирный фрак. Мне говорят, что являясь публично и притом со студентами к Его Высочеству, я должен быть в фирменном фраке и иметь белый галстук.
Простите, Графиня, что я утруждаю Вас наконец вопросами туалета. Но право некого спросить, а нарушать правила этикета мне не хотелось бы.
Ныне я надеюсь получить от великого князя указания, как отправиться к графине Сумароковой. Он сам указал мне на нее и сам обещал подготовить мое появление у нее в гостиной. С.С. Слуцкий смеется, что при таком свате успех университетского музея «обеспечен, даже не смотря на большую глупость графа Сумарокова».
Ныне я приглашен к Е.П. Ермоловой, которая по словам А.Н. Бахметевой, обещает распространение идеи Музея в высшем московском обществе.
Мне приходиться очень много бродить по Москве, но иного средства двигать задуманное дело пока нет. Буду писать в газетах и в одном большом журнале. Впрочем, еще бы собрать разрешение сделать заказы тысяч на 10 и остов Музея готов. Досель добыто для этой цели около 34 тысяч руб. в купеческом мире; авось отзовется нам дворянство, и первый в России Музей античного искусства появится в Москве.
Глубоко преданный и истинно уважающий
И. Цветаев
Научите насчет одежды.
7
8 января 1896 г.
Милостивая Государыня
Графиня Прасковья Сергеевна,
Я давно явился бы к Вам, если бы сильная простуда не препятствовала моим занятиям. Простуда <п>ала на глаза, и потому я не могу ни читать, ни писать: такая невыносимая скука.
В минувшем году я мог прислать вместе с рукописью о покойных Брунне и де Росси, хотя Чичагова[†], но сейчас я не в состоянии писать. Будьте поэтому милостивы, графиня, отложить мое сообщение «О западно-европейских музеях скульптуры и о предполагаемой постройке музея ваяния в Москве» до Вашего возвращения из Петербурга. На то заседание, будьте любезны, нарочно пригласить побольше наших сочленов-архитекторов. Мне хочется бить им челом поработать над планами и фасадами этого первого в России здания, для которого у нас образцов нет. Особенно, если дадут нам место на Колымажном дворе, как того желает великий князь, необходимо позаботиться о фасадах изящных и строго стильных. Схему зал я предложил бы на их усмотрение.
С искренним уважением и глубокой преданностью
И. Цветаев
P.S. По возвращении из-за границы, меня сильно затянули ремонтные работы Румянцевского музея и писание нескольких докладных записок о будущем музее ваяния для великого князя, для Думы, для ректора университета, для попечителя. На меня же пало и составление бумаг по этому делу, которыми обмениваются власти нашего ведомства. Оттого я нигде не появлялся в декабре.
Ф. 17. Оп. 1. Ед.хр. 576. Л. 432-433
[*] Но что поделаешь – нем.
[†] Так в оригинале.