«Ай да Пушкин!». Часть I

6 июня в России отмечается Пушкинский день

6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 года родился Александр Сергеевич Пушкин.

«Пушкин – наше всё», – сказал поэт Аполлон Григорьев. Именно в творчестве Пушкина каждый, от ребенка и до взрослого, к какой бы социальной и профессиональной группе он не принадлежал, всегда может найти ответы на все, и даже самые сложные, вопросы жизни, своей личной и всей страны. Пушкинские строки давно вошли в наш обиход и стали повседневными цитатами. «Всё написанное Пушкиным, – говорил известный историк В.О. Ключевский, – исторический документ, длинный ряд его произведений – поэтическая летопись времени». Наш рассказ – это дань светлой памяти величайшего русского поэта, выдающегося прозаика и драматурга, публициста, критика, а также замечательного историка и талантливого человека, ставшего национальной гордостью России!

Село Михайловское Псковской губернии, родовое имение Ганнибалов-Пушкиных. Здесь с августа 1824 по сентябрь 1826 года Александром Сергеевичем было написано более ста произведений.

 
Я был рожден для жизни мирной,
Для деревенской тишины:
В глуши звучнее голос лирный,
Живее творческие сны.
                     («Евгений Онегин»)

Приветствую тебя, пустынный уголок,
Приют спокойствия, трудов и вдохновенья.
(«Деревня»)

Осенью 1825 года, в возрасте 26 лет, поэт впервые обратился к исторической теме, и к самой сложной из её страниц, к эпохе Смутного времени, в которой замысловато перемешались истина и вымысел, в которой не было однозначных героев и событий, в которой так сложно разобраться и нынешним исследователям.    

        «Изучение Шекспира, Карамзина и наших летописей дало мне мысль облечь в драматические формы одну из самых драматических эпох нашей истории, – писал о своем новом сочинении Пушкин, – Шекспиру подражал я в его вольном и широком изображении характеров, в небрежном и простом составлении планов, Карамзину следовал я в светлом развитии происшествий, в летописях старался угадать образ мыслей и язык того времени».

«Романтическою трагедией» назвал Александр Сергеевич свое сочинение «Борис Годунов», совершенно непохожее на то, что было написано им прежде.

 
Пимен
Еще одно, последнее сказанье —
И летопись окончена моя…
………………………………………………….
Когда-нибудь монах трудолюбивый
Найдет мой труд усердный, безымянный,
Засветит он, как я, свою лампаду —
И, пыль веков от хартий отряхнув,
Правдивые сказанья перепишет,
Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу,
Своих царей великих поминают
За их труды, за славу, за добро —
А за грехи, за темные деянья
Спасителя смиренно умоляют…
………………………………………………….
Но близок день, лампада догорает —
Еще одно, последнее сказанье.

Образ монаха-летописца Пимена, созданный Пушкиным, передал суть мировосприятия поэта. Для него истинный поэт – это, прежде всего, летописец своей эпохи. В высшем, духовном смысле летописец и поэт одинаково отшельники, которые творят свой суд над жизнью, над историей, над сильными мира сего, вдали от мирской суеты.

Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво…

                               («19 октября» 1825 г.)

В центре пушкинской трагедии личность царя Бориса Фёдоровича Годунова, неслыханное возвышение которого от подданного до правителя огромной державы поражало воображение современников.

Перед нами чарка Бориса Годунова, которая представлена в одном из залов постоянной экспозиции Исторического музея. Она и расскажет нам о пути Бориса во власть.

Чарка выполнена из серебра и имеет несколько надписей. «Чарка боярина и конюшего Бориса Фёдоровича Годунова», – написано на её тулове.

Семья Годуновых пользовалась доверием царя Ивана Грозного, в особенности, Дмитрий Иванович Годунов, занимавший придворную должность царского постельничего. Когда племянники Дмитрия Годунова, дети его покойного брата, Борис и Ирина, остались сиротами, он взял их на воспитание. Они очутились в кремлёвских палатах и вошли в свиту сына Ивана Грозного, Фёдора Иоанновича, когда Борису было 12, а Ирине 7 лет. Повзрослев, Ирина стала женой царевича Фёдора, а Борис – удостоился титула ближнего боярина.

После смерти царя Ивана Грозного в 1584 году, вступивший на престол царь Фёдор Иоаннович, пожаловал Борису высокий придворный чин конюшего, то есть начальника Конюшего приказа, ведавшего царским выездом.

На этой же чарке есть и ещё одна надпись, выполненная мелким шрифтом. Под званием «конюшего» начертано слово: «слуги». Имя «слуги государева» в то время означало самый высокий титул в государстве!

Благодаря своим организаторским способностям, вскоре Борис Годунов фактически превратился в правителя государства. Иноземцы адресовали свои послания к русскому двору непосредственно Борису Годунову. Так, англичане именовали его в своих письмах «лорд-протектор»! Казалось, сама судьба благоволила Борису Фёдоровичу. Но…

15 мая 1591 года в городе Угличе неожиданно погиб в возрасте 8-ми лет царевич Дмитрий, сын Ивана Грозного от его последней, 7-ой по счету, то есть незаконной, жены – боярыни Марии Нагой. В тот день, выйдя во двор поиграть с мальчиками в «ножички» (другие названия игры: «в свайку» (свая – четырехгранный гвоздь), «в тычку» (либо со свайкой, либо с ножом)), он, будучи подвержен частым приступам эпилепсии или, как тогда говорили, «падучей немочи», упал и бился в конвульсиях, во время которых напоролся шеей на нож; отчего случилось сильное кровотечение, и царевич скончался на месте.

После смерти Ивана Грозного царевич Дмитрий, согласно царскому завещанию, жил с матерью в Угличе, отписанном ему во владение и, в силу своего полузаконного происхождения, не рассматривался как претендент на царский престол. Царь Фёдор Иоаннович присылал ему подарки, но возвращать в Москву не собирался. Царевич Дмитрий, его мать, Мария, и её братья, бояре Нагие, находились под охраной специально приставленных к ним людей.

Когда царевич Дмитрий еще катался по земле, боярыня Мария Нагая и её братья велели ударить в церковный колокол. На звук набата стал сбегаться народ. Нагие призывали бить царских людей, виня их в умышленном убийстве царевича Дмитрия. В результате начавшегося бунта погибло 12 человек, многие были изранены, приказная изба города разграблена.

Расследовать Угличское дело был послан из Москвы, по велению царя Фёдора Иоанновича, боярин Василий Иванович Шуйский. В Угличе комиссия пришла к выводу – царевич погиб в результате несчастного случая. «Царевичу Димитрию смерть учинилась Божьим судом, Нагие же повинны в великом изменном деле», – сказано в сохранившихся до наших дней материалах Угличского дела. Боярыня Мария Нагая была пострижена в монахини и отослана в дальний монастырь; её братья отправлены в ссылку.

Никто и не думал тогда, в 1591 году, что смерть царевича Дмитрия впоследствии станет роковым событием в судьбе Бориса Годунова, его семьи и, в целом, в истории России.

Но, вернемся к чарке Бориса Годунова. На её дне есть еще 2 надписи. Одна из них указывает на год: «лета 7106-го», что при переводе на современное летоисчисление означает 1598 год. Самый важный год в жизни Бориса Годунова!

7 января 1598 года умер царь Фёдор Иоаннович. Поскольку прямых наследников у царя не осталось (его единственная с царицей Ириной Годуновой дочь Феодосия умерла в младенчестве), на нем пресеклась линия прямых потомков династии Рюриковичей на русском престоле. После смерти мужа, на 9-й день, царица Ирина приняла иноческий постриг под именем Александры в Новодевичьем монастыре. Там она благословила брата Бориса на царство, и прожив еще 5 лет, скончалась в 1603 году.

17 февраля 1598 года впервые в русской истории Земский собор избрал царя и утвердил своё решение грамотой, которую подписали представители всех сословий населения. Им стал боярин, бывший конюший и государев «слуга» Борис Фёдорович Годунов!

Избранный царь, прежде трижды отказался от престола, но получив благословение патриарха и Святейшего собора, 1 сентября 1598 года венчался на царство в Успенском соборе Московского Кремля.

Какая же еще имеется надпись на чарке Бориса Годунова?

Читаем: «Пожалована иноземцу Клаусу Севастьянову». По одной из версий этот человек мог быть придворным ювелиром, по другой – наемником, служившим в личной охране царя. Вероятно, чарка с устаревшим титулом, царю Борису Годунову, была уже не нужна и потому стала предметом дарения. Несмотря на то, что она была пожалована царём иноземцу, пределов страны чарка так и не покинула; она сохранилась среди предметов царской посуды и дошла до наших дней в неизменном виде.

Итак, Борис Годунов на царстве.

Царь
Достиг я высшей власти;
Шестой уж год я царствую спокойно.
Но счастья нет моей душе…

                               Я думал свой народ

В довольствии, во славе успокоить,
Щедротами любовь его снискать —
Но отложил пустое попеченье:
Живая власть для черни ненавистна,
Они любить умеют только мертвых…

……………………………………………….

Бог насылал на землю нашу глад,
Народ завыл, в мученьях погибая;
Я отворил им житницы, я злато
Рассыпал им, я им сыскал работы —
Они ж меня, беснуясь, проклинали!
Пожарный огнь их домы истребил,
Я выстроил им новые жилища.
Они ж меня пожаром упрекали!
Вот черни суд: ищи ж её любви.

В начале царствования Бориса Годунова народ относился к государю с почитанием. Но с 1601 года, в течение 3-х лет подряд, Россия оказалась во власти Малого оледенения, охватившего и другие страны Европы. Из-за непогоды: постоянных дождей, снега и мороза, невозможно было получить урожай. В стране начался страшный голод. В русских летописях того времени были отмечены случаи людоедства, об этом также свидетельствовали и иностранцы.

Царь приказал раздавать хлеб голодающим, старался сделать всё, чтобы помочь простому народу. Но что могли подумать в то время люди, столкнувшиеся с неведомым им природным катаклизмом? Народ обвинял во всех бедах не истинного царя и ждал любого, но спасения. И когда в 1604 году из Польши на Русь двинулось войско во главе с человеком, объявившем себя чудом спасшимся царевичем Дмитрием, погибшем в Угличе 13 лет назад, народ не стал вспоминать о том, что царевич Дмитрий давно похоронен, что он незаконнорожденный сын Ивана Грозного и потому не имеет право претендовать на русский престол. Это было неважно. Легче было поверить в то, что это вовсе не Самозванец, а спасенный добрыми людьми исконный царевич, который не погиб, которого вывезли в Польшу и там воспитали, и теперь он идет спасти русский народ от всех бед и несчастий.

Послушаем, как говорит об этом царю Борису боярин Василий Шуйский, словами Пушкина.

Шуйский
Но знаешь сам: бессмысленная чернь
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна,
А баснями питается она.
Ей нравится бесстыдная отвага.
Так если сей неведомый бродяга
Литовскую границу перейдет,
К нему толпу безумцев привлечет
Димитрия воскреснувшее имя.

 В 1606 году, когда уже не будет в живых ни Бориса Годунова, ни неизвестного Самозванца, назвавшегося именем погибшего царевича и целый год процарствовавшего на русском престоле (1605-1606гг.) под именем «императора Московии Димитрия Ивановича» (более известного как Лжедмитрий I), захоронение царевича Дмитрия в Угличе будет вскрыто, признанные нетленными его останки будут отправлены из Углича в Москву и упокоятся в Архангельском соборе Московского Кремля, где они почивают и по сей день. Царевич Дмитрий будет причислен к лику святых.

Канонизация царевича Дмитрия была не только церковным делом, но и политической акцией – предотвратить появление новых самозванцев. Но, как покажут дальнейшие события Смуты, подобные действия русского правительства не оправдались: на смену Лжедмитрию I пришел Лжедмитрий II, а затем и Лжедмитрий III, и Лжедмитрий IV, а также множество других самозванцев самых разных мастей и имен.

Житие царевича, летописи времен Смуты закрепили образ царевича Дмитрия не как нечаянного самоубийцу, которого церковь никоим образом не позволяет канонизировать, а как невинно убиенного, по наущению Бориса Годунова, отрока.

Историк Николай Михайлович Карамзин в своем многотомном труде «История государства российского» подтвердил освященную церковью легенду. Посвятивший «драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина, сей труд, гением его вдохновленный, с благоговением и благодарностью» Александр Сергеевич Пушкин в трагедии «Борис Годунов» своим пером поддержал это обвинение. И вот, мнение о Борисе Годунове как о детоубийце ушло в народ.

Большинством историков сегодня не подтверждается подобная трактовка событий. Но в человеческой памяти она продолжает жить, отчасти потому, что об этом так ярко и образно рассказал нам Пушкин. Борис Годунов в его трагедии – человек, терзаемый мыслями об убиенном царевиче Дмитрии. Заметим, что впрямую о том, что лично Борис приказал убить царевича Дмитрия, Пушкин всё же нигде не говорит!

Царь
Как молотком стучит в ушах упрек,
И всё тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах…
И рад бежать, да некуда…ужасно!
Да жалок тот, в ком совесть нечиста.

Можно предположить, что поэт, безусловно, уловил, что за всеми хитросплетениями той эпохи скрывается много недосказанного, неоднозначного, и не торопился с выводами.

Царь
Так вот зачем тринадцать лет мне сряду
Все снилося убитое дитя!
Да, да – вот что! теперь я понимаю.
Но кто же он, мой грозный супостат?
Кто на меня? Пустое имя, тень –
Ужели тень сорвет с меня порфиру,
Иль звук лишит детей моих наследства?
Безумец я! чего ж я испугался?
На призрак сей подуй – и нет его,
Так решено: не окажу я страха, –
Но презирать не должно ничего…
Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!

 

 Продолжение следует.